Добраться до перекрестка Лексингтон-авеню и Шестьдесят третьей улицы было непросто. Ветер выл, заметая снегом машины, стоявшие у обочин. Сдавшиеся автобусы, сошедшиеся замерзшими динозаврами в районе Двадцать третьей, время от времени отваживались покинуть стадо, неуклюже двигаясь по дорожкам, оставленным снегоочистителями, подбирая редких путников, что, размахивая руками, вырывались из теплых парадных, скользили по тротуарам, пробираясь через сугробы, и наконец забирались в автобус — глаза влажные, лица красные, а у Берни так и вовсе — вся борода в льдинках.
О такси и речи быть не могло. Простояв на Семьдесят девятой улице минут пятнадцать, Берни направился в южном направлении. Он частенько ходил на работу пешком. Идти всего ничего — восемнадцать кварталов: Мэдисон-авеню, Парк-авеню, а потом по Лексингтон-авеню направо. Он прошел четыре квартала и решил, что на таком ветру гулять все-таки не стоит, тем более что какой-то сердобольный швейцар позволил ему дожидаться автобуса в вестибюле, что Берни и сделал. Таких смельчаков, как он, было немного, здравомыслящая публика почла за лучшее остаться дома, решив, что в такую погоду ни о какой работе речь идти не может. Берни нисколько не сомневался, что пусто будет и в магазине. Однако он был не из тех, кто любит сидеть дома, предаваясь безделью или тупо глядя в телевизор.
Никто не заставлял его целыми днями пропадать на работе. Он проводил на ней шесть дней в неделю, появляясь там и тогда, когда от него этого не требовалось, как было, скажем, сегодня. Просто Берни любил магазин. Восемь этажей «Вольфа» делали его жизнь осмысленной. Этот год был очень важным. Они представляли семь новых серий, четыре из которых велись лучшими европейскими модельерами, — американские магазины готовой одежды ожидало очередное изменение моды. Именно об этом он думал, глядя из окна автобуса на занесенные снегом улицы. Он не видел ни сугробов, ни людей, бегущих к автобусу, ни того, во что они одеты. Его внутреннему взору представлялись весенние коллекции, виденные им в ноябре в Париже, Риме и Милане, ему вспоминались блистательные манекенщицы, выплывавшие на подиум дорогими куклами. Он лишний раз порадовался тому, что решил пойти на работу. Ему хотелось взглянуть на манекенщиц, подготовленных к большому показу, который должен был состояться на следующей неделе. Он принимал участие в обсуждении моделей, теперь же хотел увериться в том, что и манекенщицы подобраны правильно. Бернарду Фаину нравилась любая работа — от проведения калькуляций и покупки тканей до подбора моделей и утверждения формы пригласительных билетов, рассылавшихся почетным клиентам. Это были части единого целого. Здесь все имело значение. В каком-то смысле работа у «Вольфа» мало чем отличалась от работы в таких компаниях, как «Юнайтед Стейтс стил» или, скажем, «Кодак». Они торговали неким продуктом, точнее, неким набором продуктов, специфика которого определяла специфику работы.
