Рони, дочь разбойника

В ту ночь, когда Рони должна была появиться на свет, грохотал гром. Да, гроза так разошлась в ту ночь над горами, что вся нечисть, обитавшая в разбойничьем лесу, забилась со страху в норки да ямки, в пещеры да щели, и только злющие друды, для которых гроза была слаще меда, с визгом и воплями носились над разбойничьим замком, стоящим на разбойничьей горе. А Ловиса готовилась родить ребенка, крики друд ей мешали, и она сказала мужу своему Маттису:

– Прогони-ка этих злющих друд, из-за них я не слышу, что пою.

Дело в том, что, ожидая малютку, Ловиса пела. Она думала, что и ей будет легче, и у ребеночка нрав будет повеселей, если он родится под ее пение.

Маттис тут же схватил лук и пустил несколько стрел из бойницы.

– Прочь отсюда! – закричал он. – Мы ждем ребенка! Понятно вам, гнусные рожи!

– Хохо-хо! – завопили в ответ друды. – Они ждут ребенка! Этой ночью!… Хо-хохо! Грозовой ребенок!… Вот урод-то будет! Хо-хохо! Как гриб-поганка!

Тогда Маттис снова стрельнул в самую гущу дикой стаи, но друды лишь злобно расхохотались и, улетая, с громким воем пронеслись над верхушками деревьев.

Пока Ловиса пела, рожая ребенка, а Маттис отгонял мерзких тварей от замка, его разбойники, все двенадцать, сидели в замке у огня и пили, и ели, и галдели, как полоумные, не хуже этих злющих друд. А что же было им делать, ведь они ждали, когда наконец разрешится Ловиса там, наверху, в башне. Потому что за всю их разбойничью жизнь еще ни разу не рождался ребенок в разбойничьем замке. Но больше всех ждал появления младенца Лысый Пер.

– Ну, когда же наконец появится этот маленький разбойник. – восклицал он. – Я уже стар и немощен, моя разбойничья жизнь подходит к концу. А как бы я хотел увидеть нашего нового атамана, перед тем как сыграю в ящик!

Не успел Лысый Пер это сказать, как распахнулись двери и в зал влетел обезумевший от радости Маттис. Он скакал, стуча каблуками по каменному полу, и орал во весь голос:

– У меня ребенок!… Эй, слышите все, у меня родился ребенок!…

– Мальчишка или девчонка? – спросил из своего угла Лысый Пер.

– Счастье мое!… Радость моя!… – вопил Маттис. – Вот она!… Дочь разбойника!

И Ловиса, переступив через высокий порог, вошла в зал с малюткой на руках. Разбойники разом замолкли.

– Эй, вы, пивом, что ли, захлебнулись? – заорал на них Маттис.

Он взял девочку из рук Ловисы и подошел с нею к каждому из двенадцати разбойников.

– Вот, любуйтесь, если хотите, самым прекрасным ребенком, который когда-либо рождался в разбойничьих замках!… – Дочь лежала на огромной ладони отца и глядела на него, не мигая. – Личико такое смышленое, будто она уже кое-что понимает.