Я рою могилы. Если хотите, вырою могилу и для Вас – непременно с учетом Ваших пожеланий. Я сделаю это за символическую плату. Мне нравится моя работа. Большую часть времени я провожу на свежем воздухе и в тишине, нарушаемой разве что пением птиц и шелестом листьев. Постепенно я привыкаю к молчанию и запаху сырой земли. Привыкнете и Вы.
Кроме того, мне доставит истинное удовольствие видеть, как изменится Ваше лицо, когда Вы осознаете, что речь идет о действительно ПОСЛЕДНЕМ приюте, и приметесь выбирать для него место. Многие относятся к выбору слишком серьезно, а некоторые придают добротному, со вкусом сделанному памятнику и приличному соседству едва ли не большее значение, чем домам живых.
К сожалению, миллионы и миллионы лишены права выбора. Подавляющему количеству людей место на кладбище определено бездушной бюрократической машиной. Наша уродливая цивилизация задыхается в тисках смерти. Мертвых слишком много, чтобы уважать последние желания живых.
Но могилы примиряют всех. Рядом лежат бывшие враги и любовники, родители и дети, святые и грешники, философы и убийцы. И хотя творческой работы у меня становится все меньше и меньше, я не жалуюсь. Теперь каждый клиент на дорогом счету. Недавно приходил один. Судя по его виду, он еще не скоро увидит узор на внутренней стороне крышки гроба. Тем не менее он отнесся к смерти с должным почтением. Мы долго бродили с ним по кладбищу. Я показывал ему самые потаенные уголки. В конце концов у него испортилось настроение, и он заторопился куда-то. На прощание он бросил, что придет еще раз. Я не удивился. Выбор труден, даже если смерть представляется далекой.
Должен заметить, в этом что-то есть. В молодости я думал: а не все ли равно, где сдохнуть – во дворце или в придорожной канаве? Придорожная канава выглядела куда романтичнее. Но с годами становишься осмотрительным и начинаешь ценить каждую минуту покоя, оплаченную не страданиями, перенесенными в прошлом, а уверенностью в том, что наилучшим образом подготовился к неизвестному будущему – даже если будущего нет.
На самом деле его ведь нет. Есть только туманные призраки, возникающие в нашем сознании, отражения настоящего, отброшенные в еще ничем не заполненную пустоту. Я вижу перед собой сухое русло времени. Вместо воды в нем течет история – несет меня и Вас на волне, хлынувшей двадцать миллиардов лет назад из прорванной плотины Вселенной, и рано или поздно мы окажемся в Море Смерти, среди погасших звезд, вне плоти и расстояний, вне мыслей и ожиданий, вне страхов и снов.
