Синдром Фауста - Джоэль Данн

Синдром Фауста

Руди Грин – профессор музыкологии. Женат, у него двое взрослых детей. Сорок лет назад он мечтал стать дирижером, прославиться, стать любимцем женщин. Иллюзии лопнули, жизнь превратилась в рутину. И вдруг – авария, несчастный случай, – и время пошло неожиданно вспять.С каждым месяцем Руди Грин стремительно молодеет… Как скажется на нем эта неизвестная медицине болезнь? Отравит дни ожиданием скорой встречи со смертью или станет неожиданным джокером в колоде жизни?«Синдром Фауста» – самая искренняя и трогательная история воплощения мечты и отчаянного поиска смысла.

Читать Синдром Фауста (Данн) полностью

НА ТОМ БЕРЕГУ

ЧАРЛИ

Трубку сняла Селеста, моя помощница и правая рука. Внешне она чем-то напоминает Элизабет Тейлор в молодости. Той же телесной наполненностью, такими же правильными чертами лица. Правда, волосы у нее темней, зато глаза – зеленые. Кроме того, в отличие от своих креольских соотечественниц, Селеста не так экспансивна. Но зверя в ней лучше не будить. В приемной сидели пациенты, и она говорила тоном ушлой секретарши:

– Доктор, это миссис Роза Грин. Можете ей ответить?

Я ухмыльнулся: к роли секретарши Селеста не подходит вовсе. Но в трубку сказал своим обычным тоном:

– Переведи ее на меня.

Голос у Розы был слабый. Слова она тянула, словно в перерывах между ними глотала пилюли. И еще этот румынский акцент!

– Чарли, – услышал я, – Чарли, сынок, ты совсем забыл мамочку! Ты так мне нужен…

– Мама Роза, – успокоил я ее. – Я у вас сразу после того как кончу прием.

Но освободился я лишь к вечеру…

Начало вечера – самое паршивое время в Лос-Анджелесе. Час пик, нервы, задыхающийся кондиционер, колеса, ползущие по асфальту с черепашьей скоростью. И еще эти взгляды в машинах по бокам: нетерпеливые, равнодушные и скучающие – злые.

На Сансет-бульваре две матроны в полицейских шапках, ретиво размахивая светящимися жезлами, урезонивали строптивое стадо машин. Они надсадно свистели, а иногда орали на незадачливых водителей осипшими голосами. И четырехколесная орда, огрызаясь, тыкалась в указанные стойла.

При всем моем нежном отношении к старухе, само сознание, что я еду в дом престарелых, нагоняло на меня тоску…

«Чарли, – сказал я себе, – ты инстинктивно ставишь себя на ее место. В тебе говорит страх… Ты боишься и под любым предлогом отталкиваешь от себя мысль о неизбежном конце».

Человек в ее возрасте одинок и никому не нужен. Но все вокруг суетятся и делают вид, что преданно о нем заботятся. Семья, знакомые, друзья, а вместе с ними и государство со всеми его системами здравоохранения и социального обеспечения.

Я взглянул в смотровое зеркальце и заметил в собственных глазах предательский блик страха. Суеверное чувство: чур меня, чур! Нервно хохотнув, я стал успокаивать самого себя. Тебе ничто подобное не грозит, говорил я себе. В такой благоустроенный предбанник царства теней тебя никто не упечет. Ведь ты в состоянии оплатить круглосуточный уход за собой в собственном доме.

Я мотнул головой, и блик исчез. Но зато стала заметней щеточка вертикальных складок на лбу. Как ни крути, самый безжалостный враг человека – возраст. Против него бессильны даже сильные мира сего.

Обогнув замок Херста слева, я вырвался с клейкой ленты автомагистрали на боковую дорогу. Еще несколько минут, три крутых поворота – и из-за деревьев выглянуло последнее стариковское пристанище: дом престарелых. Выкрашенное в блекло-розовый цвет, это четырехэтажное здание сразу же будило в груди змейку спящей тревоги. Закрытые наглухо окна с зелеными карнизами, две огромные и неуклюжие керамические вазы у входа, массивная, мрачной расцветки входная дверь. И ни кокетливые занавесочки на каждом окне, ни инфантильные цветочки в громоздких, как синхрофазотроны, вазах не могли скрасить это ощущение.