Любимая, прости...

— Ты собираешься завтра на лекцию профессора Абрахамса? — спросил Десмонд Сандерленд, коллега Дженетт, заходя утром к ней в кабинет.

— Хотела бы, — с грустью в голосе ответила она. — Но ты же знаешь мое положение. Платить Марии за полный день я не могу, а с кем же тогда оставить малышку, не с Элизабет же? Она и так на всех бросается, потом упреков не оберешься.

— Пора бы ей начать хоть чем-то помогать тебе. Сколько можно бездельничать? — Он выдержал паузу, потом торжественным тоном объявил: — Но я все уладил, моя мать согласилась посидеть с Карен! Она относится к тебе и твоей малышке с большой симпатией!

Дженетт была тронута почти до слез. Какой милый человек этот Десмонд, несмотря на все его слабости и недостатки. Прекрасный ученый, хотя немного суховат и скуповат, однако не раз проявлял себя как верный друг и всегда готов помочь коллегам.

— Это просто замечательно! — воскликнула молодая женщина. — Даже не знаю, как тебя благодарить?

— Не стоит благодарности, — смущенно пробормотал Десмонд. — Так, значит, договорились, я зайду за тобой пораньше.

Дженетт кивнула. А затем, проводив Десмонда взглядом, с унылым видом вернулась к прерванному его приходом занятию — изучению доставленного сегодня почтой банковского извещения, удостоверяющего, что она опять превысила кредит. Чтобы дотянуть до конца учебного года, необходимо было что-то придумать. Во всяком случае, каким бы скандалом это ни грозило, сестре придется отказаться от некоторых своих дорогостоящих привычек.

— Сомневаюсь, что вы захотите это видеть, но… — произнес неуверенным тоном человека, опасающегося нанести обиду, Батиста, кладя на стеклянный журнальный столик экземпляр бульварной газеты.

При взгляде на фальшиво улыбающуюся брюнетку, демонстрирующую свои роскошные формы в самом центре газетного листа, увенчанного броским заголовком, Висенте Перрейра застыл в неподвижности. Худощавое, волевое лицо его словно окаменело. Это была Николь Сежурн, бывшая звезда парижского варьете, чьи лживые заявления стали причиной крушения его брака. Оказавшись в очередной раз среди богатых и знаменитых, беспринципная девица признавалась, что снова свободна, а история о ее бурном романе с миллиардером Висенте Перрейрой, имевшем место на его яхте, выдумана ею от начала и до конца.

— Вы должны подать на нее в суд! — воскликнул Батиста, крепко сбитый юноша чуть старше двадцати, с энтузиазмом ретивого, но малоопытного недавнего выпускника юридического факультета, желающего доказать свою профессиональную состоятельность.

А для чего? — подумал Висенте с саркастической усмешкой на чувственных губах. Выставив себя и эту дешевую шлюшку на всеобщее обозрение, он ничего не выиграет. К тому же со всеми формальностями развода скоро будет покончено. Дженетт, его почти уже бывшая жена, поверила в виновность мужа с быстротой и легкостью, способными озадачить любого мужчину, знакомого с понятием честной игры.