Снежный человек

Сначала надо получить пропуск в комендатуре. Эта процедура у Ивана Фомича занимала обычно две-три минуты. В комендатуре и на самой заставе все знали учителя подшефной школы.

А в этот раз дежурный вдруг потребовал паспорт и удостоверение личности, да еще обязательно с фотографической карточкой. Хорошо, что учитель захватил с собой документы…

Удивленный необычно суровым приемом, Иван Фомич расстроился.

— Что ж, ты меня не знаешь, что ли, товарищ Сидоров? — произнес он обиженно, доставая из старенького бумажника документы.

Но дежурный, сохраняя невозмутимый вид, смотрел на Ивана Фомича так, словно видел его первый раз.

Учитель просунул руку с документами в окошечко и по возможности втиснулся в него сам.

Дежурный просверлил глазами Ивана Фомича насквозь и уткнулся в документы.

— Да ведь это я, понимаешь, я?… — уверял его Иван Фомич.

— А вдруг ты, да не ты? — сказал дежурный.

— То есть как? — изумился учитель.

— А вот так… И очень просто… — строго заметил дежурный и позвонил коменданту: — Учитель… На заставу… Слушаюсь!..

Повесив трубку, дежурный еще раз тщательно проверил документы учителя, выписал пропуск и подал в окошечко разобиженному педагогу. И вдруг, весело улыбнувшись, сказал:

— Будьте здоровы, Иван Фомич! Приятного пути!..

Но путь в этот раз оказался не совсем приятным.

Пни, мелколесье, кочки и болота.

Лошадка учителя то и дело спотыкалась. Особенно трудно было пробираться сквозь мелкий кустарник. Местами, на гарях, молодая поросль осинника была очень густа. Ветки неприятно щекотали и царапали брюхо лошади.

Дождь, ливший всю ночь, напитал влагой почву. В воздухе пахло прелой листвой, старыми грибами и влажной землей.

Постепенно кусты редели. Ноги лошади все глубже уходили в моховину. Где-то внизу, под толстым слоем мха, зачавкала вода. Начинались болота.

Их темно-красные и ярко-желтые пятна рдели и золотились среди кустарника.

Кое-где маленькие болотца казались оранжевыми от покрывающей их морошки.

Учитель с сожалением проезжал мимо. Морошка — ягода вкусная. И если ее собрать и закопать в мох, она может сохраниться очень долго.

А вот болотце, покрытое тростником и пожелтевшей осокой, учителю совсем не нравилось. Это трясина. Засосет, затянет… Человек и лошадь могут бесследно погибнуть в ее жидкой грязи.

Иван Фомич решил объехать болото сторонкой. Он свернул в кустарник. В его тени рос голубичник. Ягоды, покрытые сизым налетом, были крупны, как виноградины, чуть-чуть провяленные, сладкие.

Иван Фомич слез с лошади и, держа ее за поводок одной рукой, другой потянул к себе ягодный куст. Легонько потянул… Но, к великому его удивлению, кустик вместе с почвой, покрытой прошлогодним мхом и опавшими листьями, неожиданно поднялся на уровень лошадиной спины… Строгий голос из-под слоя земли потребовал: