Лоренс Даррелл
Стихи
Смуглый грек
По широким тенистым улицам,
По ступеням белого мрамора,
Где тихие люди в легких одеждах
Спешат предаться очарованью музыки,
В глубине, меж бледными тенями домов
И белым узором Лунного Света
Меж колонн,
Сквозь мерцающую роспись тумана
Через великий Собор
Проскользнуло гибкое божество, высокий молодой грек,
Смуглокожий, юркий,
Со смоляным блеском в волосах,
С огромными блистающими глазами,
Подернутыми дымкой непрошеного любопытства.
Цикада
Прозрачное надкрылье мертвой цикады,
Глаза открыты, как у мертвого японца,
Нет пористых частей, подвластных тлень,
Лишь сколок чешуйчатой слюдяной оболочки.
Из этого тельца можно было бы сделать крошечную скрипку,
Фонарь для эльфа, камень для броши
И носить этот прозрачный взор полуночи
при искусственном свете
Оправленный золотом или другим аллегоричным металлом,
Постигающий тайнопись мертвого вина,
что вот-вот прольется.
Эхо
Помнишь ли, о, так давно это было,
Как брели мы в сумерках по краям облаков
Тропинкой к звездам и нашли
Пещеру...
Пещеру серебряных отголосков,
И когда я замер, затаив дыхание, и произнес твое имя,
Его принесло обратно мельчайшей рябью
Исступленных текучих переливов.
Не забыла ли, как ты сказала смешливо,
Взяв меня за руку: "Если я стану нужна тебе
Однажды в смутном будущем, когда унылое время
Не будет давать ни пышных плодов, ни богатого урожая,
Или если в бедном своем одиночестве
Ты захочешь, чтоб я тебя утешила,
Приди в сумерках на это безлюдное приволье,
На эти дремотные голубые просторы неба,
И произнеси мое имя
Я услышу". "И ответишь мне," - сказал я со смехом.
Конон в ссылке
От автора
Конон - вымышленный греческий философ, дважды посещавший меня во сне, - с ним я себя порой отождествляю. Это одна из моих личин, а другая - это Мелисса. Я хочу, чтоб вся моя поэтическая деятельность явила подобие гобелена, на котором вытканы люди - иногда реальные, иногда вымышленные. Конон реален.
I
Три женщины засыпали с моими книгами,
Среди обожавших баллады - Пенелопа,
Она рассыпала волосы над моими творениями,
Но едва ли она постигла меня - создателя напевов,
Обращавших людей в ученых собачек,
Не умерла она, но ушла от меня к певцу в парике.
II
Позже Ариадна читала "Вселенную",
Совершив путешествие под острова,
Покинув зеленую усадьбу, мужа, дом с оливковым садом.
Она ложилась с моими словами и позволяла мне
Овевать дыханьем ее лицо, а потом бросилась, как чайка,
С огромного утеса в Скио. Ласки коснулись ее тела
Теплого, маслянисто-румяного, как пахучий хлеб,
Ничего человеческого в ней не стало, но ничего и
