25 Элеазиаса 1542 DR
Пленник сучил ногами и орал что-то невразумительное. Лаэле вздохнула и пощекотала светлому горло - кинжалом. Пленник заткнулся, только в выпученных глазах продолжал плескаться ужас.
- Oma lenca, - сказала она медленно и раздельно, - hanya ni, peredhil?
Убрала кинжал. Пленник сглотнул и выдал длинную фразу, но Лаэле не услышала в ней ни единого знакомого слова. Проклятье! Не то, чтобы она хорошо понимала языки Дневных, но десяток необходимых для допроса слов на Квенье и на Синдарине любой дроу знал почти с рожденья. А большего обычно и не требовалось. Кто бы мог подумать, что эти дурные Дартхиир за каким-то демоном придумали новый язык, да еще и при этом забыли старый? Лаэле напрягла память, с трудом доставая из глубин памяти нужные слова Старшей речи.
- Cad ger`s tuad... эээ... vita!
Пленник выпучил глаза, задрожал мелкой дрожью, потом замотал головой и зажмурился, процедив опять что-то непонятное, но Лаэле было достаточно и того, как это было произнесено. Поэтому она с сожалением вздохнула и быстрым движением перерезала полуэльфу горло. Пленник захрипел, пару раз дернулся и обмяк.
Лаэле вытерла кинжал, сунула его в ножны и принялась обшаривать трупы, коих, кроме свежеприбывшего, насчитывалось четверо. Четыре дневных эльфа, которые наверняка владели старшей речью, но Лаэле не испытывала сожаления, переворачивая их тела в поисках ценностей и документов - все равно она бы не услышала от них ничего, кроме «Gwell, morvuud!» («Сдохни, тварь»). Дроу понимала это очень даже хорошо, поэтому сразу оставила жизнь только одному - чьи темные волосы и чуточку менее стройная фигура однозначно выдавали полукровку. Рассуждения ее были верны, ублюдок оказался весьма разговорчивым, но вот беда - она не поняла ни слова из всех его речей.
У погибших обнаружилось довольно много всякого добра - они явно были если не богаты, то, как минимум, обеспечены - дорогая одежда, богато украшенное оружие, тугие кошельки. Но у них не нашлось ровным счетом ничего, что могло бы пригодиться Лаэле. Только карту, с отменным искусством нарисованную на листе тонкого пергамента, дроу, поколебавшись, сунула себе в сумку. Все надписи на ней были Лаэле непонятны, зато она была куда более подробной, чем та, которую ей всучил безымянный саргтлин из Мили Магтере. Местные деньги ей были совершенно не нужны - если ей вдруг и случится зайти в местный магазин, деньги будет последним, что у нее попросят. Ну а оружием Лаэле пользовалась своим и только своим. Поэтому она огорченно пнула крайнее тело, поднялась и направилась к телеге. Ее содержимое дроу приметила и оценила еще до начала схватки, но с осмотром не спешила.
