Наверно, он все спланировал заранее, потому что когда мы приехали в док, катер уже ждал, мотор тарахтел, за кормой вспенивалась вода фосфоресцирующими бликами, и это были единственные блики света, потому что луны не было, не было и электрического освещения; ни в закутке, где должен был сидеть сторож, ни на самом катере, и, разумеется, фары автомобиля тоже не горели. Но каждый знал, где что стоит и, когда здоровенный Паккард съехал с пандуса, Микки-шофер, так ловко притормозил, что доски под колесами едва скрипнули, и пока он тихо подъезжал к сходням, двери в машине уже открылись и они энергично вытолкали Бо и девчонку, и также быстро, что они даже не успели заметить свою тень в кромешной темноте, подняли их по мосткам на лодку. Никакого сопротивления – движение черной массы; я слышал лишь звук, выдавленный испуганным человеком, когда ему зажали рот рукой; машина взревела и уехала, а катер уже начал открывать полосу воды между своим корпусом и причалом. Одна незаметная минута… Никто мне ничего не запретил, поэтому я запрыгнул на борт и встал, уцепившись за поручень, испуганный, но, как Он сказал, толковый парнишка – Он сам так про меня сказал. Мол, толковый парнишка, все на лету схватывает. Я был очарован и восхищен той силой и грубостью, которую он олицетворял так, как никто другой! О, эта угроза в его глазах, могущая вспыхнуть на мгновение и тут же угаснуть – вот почему так все обернулось и вот почему я оказался здесь, вот почему я был так возбужден!
Кроме этого, у меня была еще зазнайская самоуверенность сопляка-мальчишки, в моем случае, как бы предположение, что я могу скрыться от него, когда захочу, что я предвосхищу его и убегу, предвосхищу его мысли и убегу за границы его владений. Ведь, если на то пошло, то я мог перемахивать через заборы одним движением, мог мчаться как ветер по аллеям, мог лазать по пожарным лестницам не хуже обезьяны и ловко танцевать на парапетах крыш. Я был толковым и знал это еще до того, как узнал это Он. Хотя, когда Он произнес те самые слова, они прозвучали больше, чем подтверждение, они сразу сделали меня ЕГО. Так или иначе, в то время я не думал такими формами, это жило во мне и я мог этим пользоваться, случись что. Это была даже не идея, а инстинкт, присущий мозгу изначально, данный ему свыше. А как иначе объяснить то, что я перегнулся через поручень и вгляделся в фосфоресцирующую воду за кормой, что я стал спокойно смотреть на удаляющуюся землю, что я ни капли не забеспокоился, когда ветер из черной ночи влажно прошелся по моим глазам? Затем перед моими глазами встал утес, покрытый огнями – океанский лайнер проплыл мимо. А я плыл с другими людьми – в окружении гангстеров, великих гангстеров великих времен!
