Любен Дилов
Мой странный приятель астроном
- Здравствуй, звездочет! - воскликнул я и поспешил раскрыть навстречу ему свои объятия. Но он не захотел обняться и ответил почти равнодушно:
- С приездом! Откуда ты?
- Первым самолетом из Каира. Привет от фараонов и от древних твоих коллег.
- Садись и рассказывай!
- Ты, надеюсь, расскажешь - я потому и пришел. Прочел в газетах и вот прилетел. Так что изволь!
Я привез ему небольшой подарок, хоть и знал о полном его безразличии к каким бы то ни было проявлениям дружеских чувств. Однако на этот раз он вроде остался доволен. Разглядывая маленькую вавилонскую башню, сделанную каким-то неизвестным, но явно с богатой выдумкой бейрутским мастером, он сказал:
- Да, вот один из тех редких замыслов человечества, которые не были глупостью. Разумеется, если только она действительно, как вы утверждаете, использовалась для астрономических наблюдений, а не служила памятником какому-нибудь идиоту, которому поклонялись другие идиоты.
Суждения его всегда отличались резкостью и категоричностью, и он уже не раз обижал мою профессию, но я привык к нему.
- Прими это вместе с моими сердечными поздравлениями... - начал я немного торжественно, мне все еще хотелось обнять его, потому что... не знаю почему, но, кажется, я любил этого странного человека, который тем временем довольно бесцеремонно прервал меня:
- Поздравления можешь приберечь для своих строителей пирамид. Будешь пить кофе?
Среди невероятного сборища всевозможных блестящих предметов, нас окружавших, он разыскал, тоже полированно блестевшую кофемолку.
Я изучал его. Похудел, лицо стало еще суровее, и на нем нельзя было заметить и следа волнения, - между тем, мировая печать шумела вокруг его замечательного открытия.
Коллектив руководимой им лаборатории занимался радиоастрономией, и вот уже два года, как специализировался только на одном - приеме, записи и изучении радиоволн, идущих от созвездия Орион.
И, разумеется, не с большим успехом, чем все другие радиоастрономы наблюдатели в мире, потому что из хаоса радиоволновых излучений, струящихся из глубин космоса, можно извлечь лишь очень скудные данные, и то преимущественно о расстояниях и приблизительных структурах источников этих излучений.
Но вопреки тому, что коллектив начал выражать недовольство и не желал заниматься этой однообразной и бесплодной работой - принимать, дифференцировать и классифицировать все одни и те же сигналы от одного и того же созвездия, вопреки протестам руководства академии и угрозам финансовых органов, мой упрямый приятель продолжал вести эту скучную и ничего не обещающую работу, пока в один прекрасный день он не был вознагражден за свое упорство: в сети его стометровой антенны, вместе с досадно знакомыми звездными сигналами запуталось и какое-то новое, не похожее на них излучение. Оно не было совсем незнакомо, походило на излучения так называемых белых карликов, которые, согласно гипотезе, могут представлять собой нейтронные звезды. Интриговало в этом случае то, что на этом месте раньше, во всяком случае последние два года, не наблюдали никакого белого карлика. Наиболее вероятным было предположение, что нейтронная звезда образовалась только теперь, и это удачно подтверждало некоторые гипотезы, авторы которых не замедлили поздравить моего приятеля и поблагодарить за открытие.
