В детстве мне казалось, что весь мир уместился между отрогом горы и побережьем моря. Я думала, что все пути-дороги машин и поездов кончаются у подножия горы, что корабли плывут только до того места, где Каспий сходится с землей. И за этой чертой нет не только дорог, нет вообще жизни. Один конец этого «бескрайнего» мира опирается на вершину горы, а другой — на востоке переходит в небо. Вот и вся вселенная моего детства. Но так уж устроен человек: всегда хочет узнать больше, заглянуть за пределы видимой черты — что там за горизонтом?
— Давайте пойдем туда, — с замиранием сердца предлагала я своим сверстникам.
— Куда «туда»?
— Пойдем туда, где конец света.
— Конец света?!
Я по лицам ребят догадывалась: этот вопрос волновал всех.
Мир детей складывается не только из представлений реальной действительности, в которой они живут. В эти представления вплетаются сказки, песни, легенды. Поэтому мои слова «конец света» вызывали у ребят жгучее любопытство: каждый из них вспоминал сказки, услышанные от бабушек. Но моя неудержимая фантазия создала свою версию, совсем не похожую на знакомые сказки. Придумщица и фантазерка, я в конце концов и в самом деле поверила в это больше, чем в самую правдивую реальность. Мой «конец света» начинался там, где кончалась гора. Я рассказывала изумленным друзьям о глубоком ущелье, которое заполнено звездами. По утрам звезды стекаются в ущелье и до наступления сумерек отдыхают там. А вечером просыпаются, вспыхивают ярко и вновь уходят в небо караванами, чтобы засиять на черном бархате неба. И чем темнее ночь, тем ярче, чище свет звезд. Порой они долго блуждают в темноте — не могут найти дорогу в ущелье — и тогда падают в море, гаснут в нем, чтобы превратиться в жемчуг.
— Я знаю, где находится это звездное ущелье, — подзадоривала я ребят. — Давайте все вместе пойдем туда, наберем звезд… Украсим свои платья… Наденем вместо сережек. А можно как бусы — на шею. Представляете? — Я важно прохаживалась перед притихшей ватагой ребят. — Представляете, мы возвращаемся вечером домой и… светимся. И все село сбегается посмотреть на нас.
Я им рассказывала, что там, на той горе, мы сможем достать рукой до высокого неба, даже отрезать по кусочку небесного бархата и сшить себе платья — голубые, воздушные. И еще платки… Только об этом мы никому не расскажем, пусть никто не знает… Потому что, если наша тайна раскроется, все ринутся в гору, вцепятся руками в голубой купол, разорвут небесную ткань на части — и ничего не оставят нам.
Потрясенные моими откровениями, дети шли за мной, сначала неуверенно, затем обгоняя друг друга, поднимались в гору. Они задыхались от напряжения и часто останавливались, но все-таки поднялись на вершину. Правда, достать рукой небо мы так и не смогли. Небо здесь было таким же высоким, как дома. И ущелья, где сонно светятся звезды, мы тоже не нашли. Так и остались наши уши без сережек, шеи без ожерелий.
