Год от Рождества
Христова 1400
– Туфу! Туфу! – наперебой взывали к игривому щенку с длинной вьющейся шерстью три девичьих голоса, но тот, не выпуская из зубов разноцветный тряпичный мяч, весело носился по спальне, виляя хвостом и ловко увертываясь от смеющихся девушек. Наконец песик вспрыгнул на алое бархатное покрывало, прямо в руки своей улыбающейся хозяйке, королеве Англии.
– Что тут творится? – резко, как щелчок хлыста, прозвучал строгий голос госпожи де Куаси. Решительно подойдя к кровати, она наклонилась и выхватила болонку из рук юной королевы.
Утопавшая в подушках маленькая Изабелла, чье лицо пылало от жара, вздрогнула и молча смотрела на даму испуганными глазами. Госпожа де Куаси захватила девушек врасплох. Смех замер у них на губах. Они стояли с виноватым видом, словно напроказившие дети, чьи проделки вышли наружу.
– А ну, марш отсюда! – Голос госпожи де Куаси напоминал карканье вороны. – И захватите с собой мерзкую собачонку! – С гримасой отвращения она сунула вырывавшегося щенка Доминик де Северье. – Мадам нужен покой, а не глупые забавы! – язвительно выговаривала госпожа де Куаси трем перепуганным фрейлинам. – Марш! – шикнула она и жестом, каким крестьянки прогоняют кур, стала выпроваживать девушек из покоев.
Направляясь к двери, светлокудрая Мари д'Ормонд, которой недавно минуло шестнадцать, споткнулась, наступив на длинный подол своего платья. Ее лицо с молочно-белой кожей, усеянной веснушками, исказилось от гнева.
Круглолицей Алине де Канневиль, следовавшей за подругой с недовольно надутыми губками, едва исполнилось пятнадцать. Она была невысокой и пухленькой, с каштановыми волосами того же мягкого оттенка, что и карие глаза.
Третьей девушке, Доминик де Северье – для подруг просто Санча, – вскоре предстояло встретить шестнадцатилетие. Госпожа де Куаси не слишком ласково называла ее «маленькой сиреной», может быть, потому, что своей обворожительной улыбкой она притягивала взоры. Хотя она не относилась к типу классической золотоволосой красавицы, ею нельзя было не залюбоваться – в любом окружении она затмевала всех благодаря сияющим глазам, пышным черным вьющимся волосам и лицу, в котором белизна снега соседствовала с нежным румянцем розового бутона.
Дойдя до середины комнаты, девушки замедлили шаг и, проявляя характер, обернулись к королеве. Но де Куаси налетела на них, не дав сказать ни слова, вытолкала прочь и захлопнула дверь.
– Ненавижу ее! – забывшись, горячо зашептала Мари, даже не посмотрев по сторонам. Хорошо, что в передней не было слуги, который мог услышать ее слова.
