Кейнсвилл, 6 апреля
В противоположной стене было вроде как окно, выходящее вроде как наружу, вроде как за пределы купола. Время от времени Уилкинс останавливался, несколько секунд смотрел на заоконный пейзаж, содрогался и снова начинал расхаживать по лаборатории. Никаких видимых признаков жизни, только серый мрачный гранит, выкованный в горниле древнего вулканического огня, обкатанный древними ледниками, обожженный смертельной радиацией. И даже этот мелкий, неуверенный дождик — чистейшей воды яд. Если можно так выразиться. Когда планетологи Института натыкаются на подобные объекты, они шлепают на них ярлык “четвертый класс”, а затем, ни секунды не задерживаясь, бегут дальше — искать более интересные и более обещающие планеты.
Но этот мир не принадлежал к четвертому классу и знал когда-то лучшие дни. Ядовитый дождь представлял собой фантастический компот из промышленных выбросов, все еще падающий на несчастную землю после долгого пребывания в верхних слоях атмосферы. Ядовитый — это не для красного словца. Едкая отрава была такой мощной, что даже в маленьких тускло-серых озерах (а может — в больших тускло-серых лужах) не уживалась ни одна бактерия, ни одна водоросль. А вот “смертельная радиация” представляла собой всего лишь нормальный солнечный ультрафиолет — в северных широтах озоновый слой почти отсутствовал и, соответственно, почти ничего не задерживал. А окно не было окном, да и не могло быть — тесная, захламленная лаборатория Уилкинса располагалась чуть не в центре Бартоновского купола, вдали от наружной стены — и притаившегося за этой стеной ужаса.
Уилкинс и сам не очень понимал, с какой такой стати вызвал он на экран природный пейзаж, может, поддавшись мрачному настроению, а может, чтобы напомнить самому себе, что из Кейнсвилла по земле не уйдешь. Беглеца не станут, ни спасать, ни преследовать, пусть себе блуждает среди голых скал, пока не сдохнет от голода или холода. Канцерогенное излучение, льющееся с этих, прости Господи, небес, можно не принимать во внимание — заполошный придурок просто не успеет накопить достаточную дозу.
Аэропорта здесь не было, только станция трубы, денно и нощно охраняемая громилами из Службы безопасности, так что, если что-нибудь пойдет наперекосяк, — пиши пропало. Из этой ловушки не выбраться.
Вообще-то из Кейнсвилла были и другие пути, но все они вели в места намного худшие, чем эта каменная пустыня.
Он ходил уже долго, слишком долго для человека, привыкшего к сидячей жизни. Ж. С. Уилкинс, низенький и смуглый, 2027-го года рождения, но уже изрядно облысевший. Доктор Уилкинс, работавший на Институт в должности инженера-ремонтника. Жюль Смэтс Уилкинс, потенциальный предатель.
