— Ну вот, лифт застрял…
— Странно…
— Да чего странного, где живём.
— Где застряли, там и живём…
— И я об этом… Надо куда позвонить или тут кнопка была…
— Не стоит, бесполезно. Тут дело в другом. Я сейчас попробую… (пауза) Не отвечают. Понятно.
— Что понятно? Вы же ни с кем не говорили.
— Это я так… А вы не с шестьдесят девятой квартиры?
— Оттуда… А что?
— Вы супруг Лили?
— Да. То есть нет. Пока. Осенью свадьба.
— Ааа, поздравляю, очень рад познакомиться! Саша. Из семьдесят первой.
— Саша?! А у вас ещё супруга Зина и сынок Кеша!
— Ага, рассказывала?
— Конечно! Столько всего!
— Будем знакомы. А, ну вот и поехали, значит — всё в порядке.
— Заходите в гости! Только не на лифте! (смеётся)
— Да лифт тут не при чём. И вы к нам заходите, Стас, будем очень-очень рады!
— Обязательно!
— Проснулся, что ли? А мамки нет, да? А ты не волнуйся, не волнуйся, хочешь, я как Джерри с Томом побегаю тут у тебя по манежу?
МихСэрыч вздрогнул, контур его тела пошёл рябью и, раздвоившись на диснеевских мышку и кота, понёсся по парапету детского манежа. Он подпинывал сам себя, кусал за хвост, выполнял целую уйму каскадёрских пируэтов, заодно размышляя над тем, что художники в мультипликации даже не представляют себе, насколько тяжело выполнить в действительности то, что они там для людских детей рисуют. Ребёнок в восторге загукал. Дело сделано, лишь бы не плакал. Ай-да диснеевцы! Уловили потребности зрителя!
— Скоро мамка придёт, молочка принесёт! — пищал Джерри, а Том поддакивал, — и скорее бы уже пришла, сколько можно тут в мультики играть…
Пробегая очередной раз мимо стены, МихСэрыч ясно различил на обоях у решётки воздуховода — два сосредоточенных на нём глаза. От неожиданности он чертыхнулся через манеж и больно врезался в письменный стол обеими своими персонажами. Но раздавшийся со стены голос соседа успокоительно прокряхтел:
— МихСэрыч, этт я, не пужайся…
Хозяину дома не стало легче от этого, он уже соскребал свою мультипликационную лепёшку со стены и придавал ей положенный по штату Облик Д`Артаньяна.
— Ты меня извини, — продолжал скрипеть сосед. — Сейчас я, сейчас…
От стены начало отлепляться молочное облако, постепенно превращаясь в милашку Одри Тоту. Носик хмурый, походка старческая и никак не вяжущаяся с образом. Актриса проковыляла по комнате и взгромоздилась в огромное для неё кресло.
— Эхх… ну не могу я в этом вот безобразии ходить, — пожаловалась красавица, показывая распростёртые в стороны руки. — Как гляну на себя в зеркало, так плеваться хочется. Ну что за жизнь?..
