Элиза еще не знала, куда они едут: через заднее стекло машины она видела, как их дом становился все меньше и меньше. В последнее время вещи в их квартире начали покидать привычные места. Мама резко выдвигала ящики, открывала шкафы и укладывала их содержимое в коробки. С каждым днем комнаты пустели, и Элизе казалось, что ее голос зазвучал в них громче.
Соседские дети, с которыми Элиза иногда играла, выбежали из подъезда на улицу. Элиза застучала по стеклу и стала махать их спинам, которые становились все меньше.
По переулку они выехали из своего района, свернули на широкую улицу и, двигаясь в тени высотных домов, влились в периодически замирающий поток утреннего транспорта. В витринах магазинов Элиза видела отражение их маленького желтого автомобиля и других машин, ехавших за ним, и ей казалось, будто все они были лишь звеньями одной длинной цепи, которая на перекрестках разрывалась, и тогда машины веером разлетались в стороны.
Бабушка Августа жила всего в нескольких километрах от города, в доме, служившем когда-то амбаром. Старый амбар стоял в окружении гор и лесов, неподалеку от маленькой деревушки, из которой города было не видно и не слышно.
Уже издали Элиза увидела на опушке леса дома, тесно прижавшиеся друг к другу; они то появлялись, то исчезали за холмами и поворотами, будто прятались от ее взгляда. Шоссе, по которому редко ездили, пересекало деревню, разделяя ее посередине. По обеим сторонам шоссе выстроились крестьянские дома. Когда машина въехала в деревню, Элиза заметила, что один мужчина, положив локти на подоконник, громко переговаривался с женщиной в доме напротив, поливавшей цветы на окне. Шум мотора с силой разорвал надвое фразы, перелетавшие от одного окна к другому; мужчина и женщина замолчали и посмотрели вслед желтому автомобилю, который на углу возле продуктового магазина свернул на круто спускавшуюся улочку.
Амбар стоял на возвышенности недалеко от деревни. Со всех сторон его огибал увитый зеленью навес. Элиза увидела бабушку, которая стояла под навесом с дымящейся пенковой трубкой во рту, будто ожидая их приезда.
Элиза поднялась по крутой лесенке и упала бабушке в объятия. Бабушка прижала Элизу к груди, пахнувшей овсом и дымом. Элиза еще долго могла бы простоять вот так, прильнув к ней, но мама уже вошла в дом и нетерпеливо звала их из гостиной.
Бабушка отвела Элизу на кухню, достала из шкафа пачку печенья и велела ей ждать. Элиза стояла на кухне, жевала печенье и через маленькое дверное окошко смотрела в сад. Она вспомнила, как однажды они с бабушкой ходили между цветочных грядок и говорили о цветах, как об общих друзьях. Бабушка называла имя цветка, а Элиза говорила, подходит оно этому растению или нет. Большинство названий не подходило, и она давала им новые имена: «Гиацинты будут „огненными столбами", – говорила она, или: – Мак будет „солнечным зонтиком гнома"». Сегодня же головки цветов низко склонились к земле, будто солнце сломало им шеи.
