Ф Лекси
З А Й Ч И К
"От летящей птицы остается
лишь голос ее..." (33)
Зайчик прыгал и прыгал, и я все отчетливей и радостней осознавал, что вдвоем с ним мы можем уйти от любой погони. Уже далеко позади остался приток, где Аксакал советовал: "Не бери слишком много хлеба" (И я показал тогда ему - единственный маленький ржаной ломтик, половина - мне, половина - Зайчику). Снежный лес уже обволакивал нас со всех сторон...
...Однажды вверх по реке плыл человек с портфелем, который хотел дать советы, как улучшить текущую жизнь; он знал о ней больше, чем остальные. Но вскоре река обмелела, и он почувствовал под пальцами и коленями песчаное дно, и тогда встал и пошел пешком... Здесь-то его и настигли Опричники, на грязном голубом "Запорожце" ехавшие по руслу реки.
- А ну-ка, - сказали они, - полезай под винтореечный пресс!
И завернули до отказа редуктором его упитанное тело, но тут "Запорожец" утонул в грязи, и это нарушило спокойный ход работы машины: пресс начал вдруг разворачиваться, кося головы и руки направо и налево, и никого из них не осталось в живых. Откуда-то отсюда и начались Зайчики...
...Мне казалось, до Вершины уже совсем немного, но лес все прыгал и мельтешил перед моими глазами, и я понимал, что это и есть "эффект веера" - до нее сотни зимних лесных километров, а кажется, что она совсем рядом; нет никакой Горы, это просто пространство, встопорщившееся от искажения перспективы - и я бы давно уже бросил этот путь, если бы не видел, что Зайчик не знает усталости...
...Еще через бесконечное количество прыжков я нашел на снегу еще один ломтик ржаного хлеба, и это придало сил и уверенности, что мы идем правильно...
...Я так и не видел само Окно снаружи - потому что давно перестал оглядываться - поэтому наконец когда мы оказались на Вершине, я не смог понять,как это произошло.
Отсюда виднелась излучина реки и безграничные пространства елок и сосен вокруг - таково наше черно-белое государство; Вершина напоминала второй этаж дачного домика с окном и письменным столом перед ним, заваленным самыми случайными предметами. Здесь давно не было никого, и я понял, что все наши правители давно погрязли в нижних коридорах и этажах, не в силах больше пробиться сюда. Люк вниз находился сзади, это был единственный вход на Вершину (по поверхности, по земле сюда никто не мог добраться, кроме таких, как я и Зайчик) - чуть ниже он разветвлялся и продолжал ветвиться до бесконечности, образуя ту гибельную сеть, в которой барахтаются все, и совсем недавно барахтался я (память услужливо высунула, как язык, эпизод: я стою возле дверцы служебного входа и объясняю: вы понимаете, что мне идти уже нет никакого смысла, меня сразу же повяжут, они меня уже запомнили и разыскивают; меня тоже видели, возражает Пэтроф, но ты был в тени, объясняю я; тебя помнят плохо и поэтому даже скорее примут за своего, уловив что-то смутно припоминаемое в твоем лице; ты же не перелезал через купол, как я, обходя тот опасный коридор, объяснив ошалелым господам потом, что я это делаю наспор... Шимански сказал: ну да, но я же не ходил ни разу, так что за себя не отвечаю... И больше я их не видел с тех пор, хотя и ныне могу отчетливо представить, как Пэтроф в осторожных круглых очках крадется, избегая вахтеров и праздных стукачей, а сзади Шимански, скаля зубы, карабкается по лестницам...)
