Воротынск, стольный град вотчины князя Ивана Михайловича Воротынского1 , примолк в ожидании неведомого, оттого особенно волнующе-страшного. Вроде бы ничего особенного: ускакал князь со своей малой дружиной в Москву, стало быть, так нужно — дело-то обычное. А служба государю, понятное дело, неволит. Однако слух пошел, будто перед этим из самого из Крыма прибыл вестник с тайным словом, а вскорости после этого лазутчики, посланные князем в Поле2 , заарканили татарского сотника, а с ним какого-то знатного вельможу. Молва эта просочилась сквозь стены детинца3 , расползлась по улицам Борис и Протас, перемахнула через городскую стену и речку Выссу и пошла гулять по Посаду, взбудораживая каждый дом Хвостовки и Слободы.
Вроде бы князь старался не будоражить прежде времени горожан, и о прибытии из Крыма вестника знали лишь дворяне княжеские4 и воеводы. Да и о плененных крымцах знали тоже немногие, а гляди ж ты, не утаилось.
Особенно неуютно чувствовали себя посадские, их волновал вопрос — не пора ли, оставив дома свои, а то и подпалив их, укрыться за городскими стенами, порушив за собой мост через Выссу. Дворяне, однако, помалкивали. Будто ничего не происходило из ряда вон выходящего, но посадские знали, что все кузнецы куют, оставив все прочие заказы, мечи, клевцы5 , боевые топоры, шестоперы
