Предлагаемая работа — плод моих исследований по теории действия, интерес к которой в свою очередь возник в результате увлечения анализом норм и оценок, формально-логическими аспектами понятия действия. В этой области мало что было сделано, однако ее разработка представлялась необходимой для того, чтобы "деонтическая логика" встала на прочную основу. От логики действия мои интересы переместились к объяснению действия. Сильное влияние в этом плане на меня оказала книга Ч. Тейлора "Объяснение поведения", благодаря которой я осознал, насколько глубоко вопросы объяснения пронизывают традиционные проблемы не только философии науки, но и философии вообще. Поэтому исследование, которое вначале мыслилось как анализ действия, в конечном итоге явилось вкладом в решение давнего вопроса о соотношении наук о природе и наук о человеке.
Рассматриваемые в данной работе вопросы являются дискуссионными, они чрезвычайно сложны и часто обсуждаются. Прежде я никогда так остро не ощущал опасности непонимания, даже на уровне терминологии. Сущность авторской точки зрения невозможно полностью уяснить из тех немногих тезисов, которые он выдвигает и защищает. Так, например, может сложиться впечатление, что я отстаиваю идею, согласно которой действия человека не могут иметь причины. Но ведь множество авторов и в прошлом, и в настоящее время утверждают, что действия могут иметь причины. Оспариваю ли я их точку зрения? Совсем не обязательно делать такой вывод. В самом деле, те, кто полагает, что действия могут иметь причины, часто вкладывают в понятие "причина" более широкий смысл, чем это делаю я, отрицая подобное понимание. Или же они понимают в другом смысле понятие "действие". Следовательно, не исключено, что "действия" в их смысле имеют "причины" в моем, или "действия" в моем смысле имеют "причины" в их понимании этого слова. Я далек от мысли о том, что мое употребление терминов лучше или, если говорить об обыденном языке, более естественно.
В то же время совершенно неверно было бы считать, что различие между точками зрения носит чисто терминологический характер, если при этом иметь в виду, что полное прояснение терминов необходимо приведет к полному согласию по существу дела. В процессе прояснения значения терминов будут использованы новые понятия, не менее спорные, чем "причина" и "действие". Сторонник и противник идеи о том, что действия имеют причины, будут, по-видимому, связывать понятия причины и действия с этими другими понятиями разным способом. Один будет подчеркивать те различия, которые другой будет стремиться затушевать. Вероятно, "каузалист" свяжет интенции и мотивы с причинами, а действия — с событиями. "Акционист" сгруппирует понятия по-другому: мотивы — с действиями, а события — с причинами, и между этими группами он будет видеть глубочайшее различие. Первый, по-видимому, не согласится с тем, что решающая роль в формировании понятия причины принадлежит эксперименту. Или по крайней мере не согласится с мнением о том, что, поскольку эксперимент — это вид действия, понятие действия более фундаментально, чем понятие причинности. Другими словами, "каузалист" и "акционист" по-разному "плетут нити" концептуального каркаса, сквозь который они смотрят на мир, а следовательно, они видят мир по-разному. В исторической перспективе их видение мира можно связать с двумя традициями в мышлении, которые я пытаюсь описать и дифференцировать в главе I.
