То, что видишь, напиши в книгу и пошли церквам, находящимся в Асии…
Итак, напиши, что видел, и что есть, и что будет после сего.
(Апокалипсис, 1)
Перед вами — возможно, самый необычный из всех выпущенных в мире путеводителей. Он рассказывает о том, как ездить туда, куда ездить не надо. Туда, куда добровольно не поедет ни один «здравомыслящий» человек. Туда, где случилась катастрофа вселенского масштаба, напрочь отбросившая привычные представления о добре и зле. Авария на Чернобыльской АЭС изменила сложившуюся систему координат и стала неким Рубиконом для целой страны. Это символ нового смутного времени, когда рушится привычный уклад жизни, а на смену ему приходит холодная пустота и пограничные столбы с колючей проволокой на еще вчера оживленных дорогах. Закат одной из великих империй XX века начался не в Беловежской Пуще 1991 года и даже не в Прибалтике, объявившей себя свободной тремя годами раньше. Все началось здесь, теплой апрельской ночью 1986-го, когда над Украиной, а вместе с ней и над всей страной вознеслась в небо радиоактивная радуга. Чернобыль — зона перехода в новое время, где руины советского прошлого поглощает новая среда, уловимая только специальными приборами. Это уже не будущая постъядерная эпоха, а эпоха постчеловеческая.
Тем интереснее заглянуть за край бытия и осознать масштаб трагедии, постигшей этот некогда благодатный край и людей, его населявших.
«Ты с ума сошел? Тебе надоело жить? Если не о себе, то о детях подумай!»
Сколько раз я слышал эти увещевания от родных и друзей, собираясь в очередное «экстремальное» путешествие, будь это горы Афганистана, необъятные иракские веси или руины ливанской столицы сразу после израильских бомбежек. Давным-давно, когда деревья были большими, а газировка из автомата — настоящей, мы, молодые пацанята, лазили по темным подвалам и заброшенным пыльным чердакам в поисках мнимых опасностей. Прошли годы, и вот уже повзрослевших заматеревших сталкеров — искателей приключений на свою голову — можно увидеть в самых неуютных уголках планеты, вроде сомалийской глуши или перевала в горной Чечне. Но всякий раз опасность можно увидеть или почувствовать, будь это туман на знаменитой «дороге смерти» в Боливии, что вьется серпантином над пропастью, или бородатые талибы с автоматами наперевес, от которых мне однажды пришлось спасаться бегством в афганском ущелье Тора-Бора. Чернобыльский же враг невидим, неслышим, неосязаем. Он распознается лишь по треску дозиметра, и этот треск бесстрастно оповещает о том, что враг уже здесь и начал свою разрушительную работу. С ним нельзя договориться, его нельзя разжалобить, он не берет откупные и не предупреждает об атаке. Нужно просто знать, что он представляет из себя, где прячется и чем опасен. Вместе со знанием отступает страх, исчезает боязнь радиации — так называемая радиофобия. Появляется желание опровергнуть обывательские представления о чернобыльской зоне как территории двухголовых мутантов и берез с еловыми шишками вместо листьев.
