*
Кто там дышит мне в затылок?
Оборачиваюсь. С шипением съезжаются створки тонированных стеклянных дверей. Ярко светит солнце. На залитой светом автостоянке ни малейшего движения. Вдали шеренга пальм и ярко-синее небо. В пустом фойе слегка покачиваются листья искусственных папоротников, вверх-вниз.
— Простите, господин?..
Поворачиваюсь обратно. Дежурная все еще ждет, протягивая авторучку. Улыбка сидит безупречно, как и униформа. Сквозь пудру на ее лице различаю поры, сквозь негромкую музыку в фойе слышу тишину, сквозь тишину — фон в колонках.
— Кобаяси. Я недавно звонил из аэропорта. Забронировал номер.
Покалывание в ладонях. Мелкие колючки.
— О да, господин Кобаяси…
А что, если она не поверит? Нечистые часто регистрируются в отелях под вымышленными именами. Чтоб предаваться блуду с иностранцами.
— Будьте добры, господин Кобаяси, впишите имя и адрес… Сюда и сюда… И укажите профессию.
Показываю забинтованную руку:
— Боюсь, вам придется заполнить анкету за меня.
— Конечно, конечно! Как это случилось?
— Зажало в дверях.
Она сочувственно содрогается и разворачивает бланк к себе.
— Ваша профессия, господин Кобаяси?
— Инженер-программист. Пишу софт по заказам разных компаний.
Она хмурится. Я не вписываюсь в ее анкету.
— Значит, у вас нет постоянного места работы?
— Впишите компанию, на которую я работаю в настоящее время.
С этим проблем не возникнет. Технический отдел Братства устроит любое подтверждение.
— Прекрасно, господин Кобаяси. Добро пожаловать в отель «Сад Окинавы».
— Благодарю.
— Цель вашего приезда — бизнес или туризм, господин Кобаяси?
Нет ли двусмысленности в ее улыбке? Подозрительности во взгляде?
— Всего понемногу, — отвечаю, голосом воздействуя на альфа-волны.
— Надеюсь, пребывание у нас доставит вам удовольствие. Вот ключ. Если возникнут затруднения, господин Кобаяси, обращайтесь. Мы вам охотно поможем.
Вы? Мне?!
— Благодарю.
Нечистота, нечистота. Эти окинавцы никогда не были чистокровными японцами. Другие предки, пожиже. Направляясь к лифту, спиной чувствую — экстрасенсорное восприятие работает, — что она усмехается. Она бы не усмехалась, если б знала, с кем имеет дело. Ничего, придет время — узнает. И все остальные тоже.
Огромный отель — и в полдень не видно ни души. Безмолвные коридоры тянутся вдаль, пустынные, как катакомбы.
В номере нечем дышать. В Прибежище запрещено пользоваться кондиционерами — они отрицательно влияют на альфа-волны. Из солидарности с братьями и сестрами я отключил кондиционер. Окно открыл, но шторы задернул. Кто знает, чей телеобъектив берет меня в этот самый момент на прицел.
