Людмила Синицына
КРИВОЙ ЧЕТВЕРГ
Повесть
Сегодня ночью я одна в ночи.
М. Цветаева.
Уже по тому только, как виновато ссутулилась мать, как воровато скользнула они мимо, бросив косой взгляд — неуверенный и одновременно вызывающий, — Света поняла, что мать пьяна.
«Опять у кого-то заняла?!» — подумала Света, стараясь подавить раздражение, не думать о матери, сосредоточиться и читать дальше, чтобы успеть закончить намеченные главы, но не получилось. Губы задрожали от обиды, слезы навернулись на глаза, и строчки сначала увеличились, словно под лупой, а потом стали расплываться. Света встала, подошла к двери в комнату. И остановилась на пороге. — Опять? — сказала она, сдвинув брови.
— Что опять? Что опять? — с деланным возмущением спросила мать, но тут же отвела глаза в сторону.
— Я же тебя просила не пить?! — все еще сдерживая себя,продолжала Света.
Дней десять назад она села против матери и, как уже давно не бывало, мягко попросила ее:
— Пожалуйста, не пей это время. У меня экзамены начинаются, подожди, вот уеду, тогда пей сколько хочешь.
— Тулечка, золотце мое... Да я для тебя... — Мать вскочила, достала из-за отогнувшейся фанерной планки на потолке смятую десятку: — Вот отложила... Возьми себе.
Света взяла десятку, аккуратно сложила ее и заметила сожаление, которое мелькнуло у матери в глазах.
— Смотри! — с угрозой закончила тогда Света. — А то уеду, и больше ты меня никогда не увидишь!
Мать сначала даже растерялась, потом всплеснула руками:
— Да что ты говоришь, да разве так можно! Ты же знаешь, мы для тебя… Она потянулась, чтобы поцеловать Свету. Но та быстро встала и отвела ее руки в сторону:
— Вы бы для меня одно сделали — бросили пить. Стыдно за вас.
И мать все это время ходила какая-то рассеянная, не могла найти себе места, но действительно держалась. И чего это она вдруг сегодня сорвалась? Завтра вернется отец, начнет злиться, что мать без него пила, хлопнет дверью, пойдет за водкой. И на неделю заведутся.
— Вот отец приедет, он тебе даст! — уже не сдерживая себя,крикнула Света, повернулась и вышла во двор, под виноградник, где стояли грубо сколоченные скамья и стол, покрытые, словно какие-то доисторические животные, вогнутыми бирюзовыми чешуйками облупившейся краски.
Тень от виноградника укрывала эту часть двора, и только лёгкий, быстрый ветерок перемещал брызжущие пятна света на земле.
У самого виска Светы вздрагивала тоненькая ветка с нежно-зелёными, круто загнутыми на концах усиками. Света подтянула её ко рту. Усики были кисловато-терпкими. «Как моя жизнь», — подумала Света, чувствуя некоторую фальшь в этих словах, но от этого ей стало еще больше жаль себя.
