И-и-и — раз, и-и-и — раз, и-и-и — раз! — стиснув зубы, с трудом продирал Гришка через стену травы косу. Ноги его гудели от напряжения, руки онемели, а пот крупными каплями собирался на лбу, растекался в сторону от бровей, ручьем лил с подбородка. Может быть, остановиться? Поточить косу? Нет, конечно же. Дед опять начнет смеяться. Надо переломить себя и продолжать работу.
И-и-и — раз, и-и-и — раз! Казалось бы, что тут такого — остро отточенным лезвием смахнуть несколько былинок? Но все не так просто. Былинки то вдруг превращаются в спутанный вьюном клубок, то прячут за собой какую-нибудь кочку, в которую вгрызается коса, и ее потом заново приходится точить, а то и отбивать. Ой, хоть бы сейчас какая-нибудь кочка попалась! Гришка не выдержал, остановился, переводя дух. Рубашку он с себя уже давно скинул, и она белела далеким пятном на фоне небольшой просеки, которую он прорубил в сплошном травяном лесу.
Не послушался деда, снял рубашку. И напрасно. Теперь над мокрой спиной жужжали оводы, то и дело норовя жестоко укусить. Гришка, отдуваясь, наклонился, подхватил с земли клочок скошенной травы и принялся протирать им лезвие. Отбивать косу явно было рано, приходилось пользоваться лишь краткой передышкой. Гришка вынул из кармана наполовину забитый металлической крошкой брусок и принялся водить им по металлу.
Слева мерно раскачивалась спина деда, справа, обреченно махая косой, маячила костлявая фигура друга Гришки — Олега. Внезапно дед обернулся, приткнул косу острым концом в кочку и с озадаченным видом двинулся к Гришке.
— Чего-то ты, братец, частишь.
— Чего? — не понял Гришка.
— Так этак-то ты за один день косу мне до основания сточишь.
— Устал, — признался Гришка.
— А я тебе чего говорил? На большую полосу не замахивайся — мал еще. Косу легко держи, чуть на пяточку ее прижимай, иначе в землю будет уходить. И корпусом, корпусом работай, а не руками. Ты ж не боксер. Ладно, идите с Олегом передохните в лесок, а то солнце высоко стоит. Неровен час — удар хватит.
Гришка обрадовано воткнул свою косу в ту же кочку, куда определил свой инструмент дед, и весело свистнул Олегу. Тому, видать, тоже приходилось не сладко. Его светлые волосы потемнели от пота, были разбросаны по лбу слипшимися прядями.
— Олегович, — весело закричал Гришка, — перекур!
— Да какой перекур, — вяло отшутился Олег, — я и не курю вовсе!
— А пить-то ты пьешь? — засмеялся в свою очередь Гришка.
— Пить пью, — согласился Олег, — сок березовый.
— Ну так пошли! — гостеприимным жестом барина, зазывающего старинного друга в свою родовую усадьбу, пригласил Гришка друга в лес.
