Многообразные связи между наукой и научной фантастикой неоднократно являлись предметом детального анализа. Этой проблеме уделяли внимание и литераторы, и ученые; одни — в силу профессиональных интересов, другие — в поисках новых идей. Совершенно очевидно, что эту тему вряд ли удастся когда-нибудь исчерпать: какие-то связи и соотношения всегда остаются за кадром.
В нашей статье речь пойдет о группе сравнительно редких произведений фантастического жанра, сюжеты которых базируются не столько на научных теориях и гипотезах, сколько на реалиях истории науки — в первую очередь, истории естественно-научных дисциплин. Чтобы проследить путь нашей искры в жарком костре современной фантастики, вначале попытаемся разобраться с некоторыми основными понятиями.
Как правило, классическая научная фантастика, родоначальником которой является Жюль Верн, базируется на определенной научной гипотезе, теории, факте (которые развиваются автором произведения в нужном ему направлении) либо на некоем таинственном феномене, относительно которого пока нельзя высказать какие-либо однозначные соображения. Чем больше подобных гипотез, фактов, феноменов уложено в фундамент произведения, тем более интересным оно является конечно, при наличии у автора таланта и писательского мастерства. Для уточнения предмета нашего анализа необходимо установить различие между научным фактом, гипотезой, феноменом и ФАКТОМ ИСТОРИИ НАУКИ.
В принципиальном отношении это различие очевидно. Так, теория относительности, ядерная физика, генетика — важнейшие дисциплины современного естествознания, на которых базируется множество полнометражных фантастических романов о космических путешествиях, атомных войнах, мутантах, киборгах и т. п. Однако, жизнеописание Альберта Эйнштейна, летопись создания ядерного оружия или события, приведшие к разгрому советской школы генетики являются реалиями истории естествознания. Они послужили основой для ряда документальных и научно-художественных (но никак не фантастических) книг. Очевидно, что история науки, оперирующая с биографиями конкретных личностей и судьбами научных идей, предоставляет значительно меньшие возможности для вымысла и фантастической экстраполяции, чем собственно естественнонаучные дисциплины. Надежно установленные исторические факты, особенно относящиеся к двум последним столетиям — эпохе расцвета естествознания — практически не поддаются переводу в плоскость фантастического отражения. Эти факты слишком документальны и любая грубая их деформация — например предположения о внеземном происхождении Ньютона, Фарадея или Норберта Винера, — вызовет лишь недоумение. Тем не менее в истории развития знаний о мире, как и в любой ветви исторической науки есть свои таинственные факты, свои драматические коллизии, которые вполне могут служить материалом для фантастических произведений. Кроме того, некоторые факты, гипотезы, феномены нельзя строго классифицировать; они относятся одновременно как к определенной научной дисциплине, так и к истории ее развития.
