Дорога надежды

Анжелика с состраданием взглянула на подростка, которого охранник, чью голову покрывало некое подобие стального бритвенного таза, – английская каска, – ввел в зал Совета, бесцеремонно подталкивая в спину тыльной стороной алебарды.

Ей было понятно волнение молодого фермера из приграничных районов, оторванного от труда землепашца и пастуха овечьих стад и выставленного на обозрение перед этим ареопагом, состоящим из важных судей, облаченных в черное с белыми брыжами схоластов, рассевшихся за массивным столом под лепным потолком зала, еще более мрачного, чем их монашеское одеяние. Ему предстояло поведать им историю о чудовищных злодеяниях, совершенных там, в стороне поросших зеленью гор, в результате которых он лишился всех своих близких.

Взгляд его удивленно мигающих глаз, поначалу не различавших ничего, кроме этих обращенных к нему бледных и суровых лиц, не мог оторваться от единственного доброжелательного женского лица.

А так как он заметил к тому же, что эта величественная, очень красивая дама скрывала под складками просторной шелковой накидки признаки скорого материнства, у него перехватило дыхание и сжалось горло: он вспомнил о своей бедной матери, вынашивавшей и рожавшей почти каждый год. Вместе с тем открывшаяся его взору картина и это воспоминание придали ему смелости, чтобы приступить к рассказу и отвечать на вопросы, которые задавались как будто нараспев, подчеркнуто торжественным тоном, словно для того, чтобы еще больше потрясти его. Он готов был ответить на любой вопрос.

– Имя?

– Ричард Харпер.

– Откуда родом?

– Из Эденс Фяллза, на реке Аннонносук.

Он перехватил тяжелые взгляды, которыми обменялись эти салемские господа. И вот на него уже смотрят пронзительно-испытующе, изучают с головы до пят, от взъерошенных на макушке волос цвета спелой ржи, выдубленной кожи лица до обутых в чужие ботинки, израненных о колючий кустарник и острые камни ног.

И вновь он подавил рыдания. Взгляд бледно-голубых глаз молодого англичанина с надеждой устремился к глазам этой женщины, единственной из присутствовавших напоминавшей ему мать, и сразу же волнение оставило его.

Казалось, светлый луч, исходивший из глаз этой женщины, упал на него, и в этом взгляде ему почудилась улыбка. Он приготовился давать показания.

Это продолжалось все утро. Накануне Анжелика и Жоффрей де Пейрак, возвращаясь из двухмесячного морского путешествия вдоль побережья Новой Англии, приведшего их к Нью-Йорку, остановились в маленьком салемском порту.

Они прибыли туда с дружественным и деловым визитом. Однако эта крошечная столица английской колонии Массачусетса встретила их волнениями. На пирсе их поджидала группа угрюмых нотаблей и пасторов.