Жертвы Сталинграда. Исцеление в Елабуге

20 ноября 1942 года на дивизионном медпункте, расположенном в Городище, среди солдат и офицеров санитарной роты распространился слух о том, что части Красной Армии с правого берега Дона перешли в наступление, обратив в паническое бегство румынские войска. Никто не мог сказать, откуда пошел этот слух и соответствует ли он действительности. Ни один человек на медпункте не знал, что противник начал невиданное до сих пор по своим размерам наступление еще 19 ноября.

С самого утра несколько часов подряд со стороны советского плацдарма у Серафимовича и Клетской грохотали пушки, ухали минометы и визжали катюши, обрушивая на головы иноземных захватчиков тысячи тонн раскаленного смертоносного металла. Особенно трудно приходилось 6-й немецкой армии на левом фланге и примыкающей к ней 3-й румынской армии, полосы обороны которых были в одинаковой мере растянуты. Кроме того, своих союзников немцы не обеспечили ни нужным количеством тяжелой артиллерии, ни современными средствами борьбы с танками. Огневая мощь румынских дивизий была в три раза слабее немецких, что облегчило советским ударным армиям прорыв фронта румынских войск и стремительную переброску своих бронетанковых сил сначала в южном, а затем и в юго-восточном направлениях.

В первый день наступления к вечеру передовые части Красной Армии вклинились в румынскую оборону на глубину до шестидесяти километров. Румынские части, понеся большие потери в живой силе, обратились в паническое бегство. По мере продвижения советских войск отступающие румыны все больше теснили немецкие части на запад, и в первую очередь тыловые части 6-й армии, находившиеся на правом берегу Дона. Бросая все на своем пути, бегущие без оглядки войска увеличивали и без того огромную армию отступающих, создавая в целом картину, напоминающую отступление Наполеона.

Нужно сказать, что в частях, находившихся в междуречье Волги и Дона, среди солдат всегда ходили разные слухи. Иногда это было не что иное, как чистейшая фантазия. Война, казалось, парализовала нормальное человеческое мышление. Поэтому я лично не придал особого значения и тем слухам, которые распространились утром 20 ноября.

Усевшись в коляску мотоцикла, я намеревался из Городища поехать в район южнее Сталинграда, где, как мне сказали, должны были находиться зернохранилища и паровые мельницы. Я тешил себя надеждой пополнить продовольственные запасы нашей санроты, так как кто знает, что нам принесет эта зима.

Наш путь лежал через Разгуляевку, Татарский вал, затем через Царицу к Старому городу. Пуржило. Повалил такой густой снег, что ни шинель, ни френч не спасали: я промок до костей. Нижнее белье прилипало к телу, ноги в кожаных ботинках тоже промокли. Ориентироваться на местности стало очень трудно.