Настроение Мидара Кумила иначе как поганым назвать было нельзя. Всю ночь на соседней улице отчаянно выли скорты, угомонившись лишь к утру. Потом почему-то не пришёл заказчик, и шикарный букет, на оформление которого Мидар угробил вчерашний вечер, теперь ждала помойка. Вдобавок ко всему заболел проклятый синий пучецвет: пожухла листва, на стеблях появился белый налёт. Что это такое и как с этим бороться, флорист не представлял.
Нет, определённо у Мидара не было причин для хорошего настроения.
— Ой, люди добрые, жители славного Гамзара. Не проходите мимо, остановитесь, послушайте!!! — донеслось до ушей Кумила.
Мысленно выругавшись, он подошёл к перилам и посмотрел вниз.
Ну точно! Как нарочно, прямо перед его домом устроили представление с десяток уличных мимов. Замаячила перспектива рехнуться от их кликушеских воплей. На глаза попалась кадка со злосчастным пучецветом, и Мидар мстительно представил, как швыряет растение на головы артистам. Мечты, мечты…
— Эх, заткнулись бы вы, ребята, по-хорошему. Не вводили бы в искушение, — пробормотал Кумил.
Но артисты не унимались. Притащили откуда-то пару раскладных столов, задрапировали их белой тканью — получилась настоящая сцена. Теперь на ней стоял высокий мужчина и что-то говорил редким прохожим, энергично размахивая рукой. У него было что-то с лицом: кожа морщинистая, в оспинах. Прямо не человек, а гоблин какой-то.
Мидар прислушался к словам Гоблина.
— Сколько будет продолжаться этот беспредел, братья и сестры? Сколько можно терпеть это издевательство?! Наш город, наш светлый и чистый Гамзар превратился в дойную корову для всей остальной Джуги. Этих бездарей и нахлебников! Мы кормим их и поим, словно насосы по трубам качаем им золото и се ребро. Сколько можно?! Земляки, пусть каждый из вас помнит: джугиец съел твой хлеб, отнял твою долю богатства! — Гоблин сделал паузу, оглядел почти пустую улицу и прокричал: — Может быть, пора сказать решительное нет этому наглому грабежу?! Может быть, пора развернуть «трубу» обратно и самим тратить наши деньги?!
Горлопан решительно рубанул рукой и спрыгнул с помоста. На его место полезла симпатичная девка, почему-то с уменьшенной копией крестьянской косы под мышкой. Мидар запоздало понял, что площадку перед его домом облюбовали никакие не артисты, а вовсе даже политические бунтовщики. Пусть наряженные в балахоны ядовито-оранжевой расцветки и выкрикивающие идиотские лозунги, но бунтовщики.
Он обеспокоенно оглядел улицу в поисках городской стражи. Ещё припишут соучастие в противодействии политике Совета Гильдий — потом не отмоешься. Сразу припомнят прошлые грешки, как проходил подозреваемым по делу об убийстве… Ему это надо? Мидар другим взглядом посмотрел на кадку с пучецветом.
