Герцен А.И.
Былое и думы
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ
(ВОЛЬНАЯ РУССКАЯ ТИПОГРАФИЯ И "КОЛОКОЛ")
<ГЛАВА I>. АПОГЕЙ И ПЕРИГЕЙ. (1858-1862)
I
...Часов в десять утра я слышу снизу густой и недовольный голос:
- Me дит комса колонель рюс её вуар.
- Monsieur ne recoit jamais Ie matin et...
- Же пар демен.
- Et vorte nom, monsieur...
- Mais ву дире колонель рюс1, - и полковник прибавил голосу.
Жюль был в великом затруднении. Я спросил сверху, подошедши к лестнице:
- Quest ce quil у а?
- Се ву? - спросил полковник.
- Oui, cest moi2.
- Велите, батюшка, пустить. Ваш слуга не пускает.
- Сделайте одолжение, взойдите. Несколько рассерженный вид полковника прояснился, и он, вступая вместе со мной в кабинет, вдруг как-то приосанился и сказал: (273)
- Полковник такой-то; находясь проездом в Лондоне, поставил за обязанность явиться.
Я тотчас почувствовал себя генералом и, указывая на стул, прибавил:
- Садитесь. Полковник сел.
- Надолго здесь?
- До завтрашнего числа-с.
- И давно приехали?
- Трое суток-с.
- Что же так мало погостили?
- Видите, здесь без языка-с, оно дико, точно в лесу. Душевно желал вас лично увидеть, благодарить от себя и от многих товарищей. Публикации ваши очень полезны: и правды много, и иногда животы надорвешь.
- Чрезвычайно вам благодарен, это - единственная награда на чужбине. И много получают у вас наших изданий?
- Много-с... Да ведь сколько и лист-то каждый читают, до дыр-с, до клочий читают и зачитывают, есть охотники - даже переписывают. Соберемся так, иногда, читать, ну и критикуем-с... Вы, надеюсь, позволите с откровенностью военного и искренно уважающего человека?
- Сделайте одолжение, нам-то уж не приходится восставать против свободы слова.
- Мы так между собою часто говорим; польза большая в ваших обличениях; сами знаете, что скажешь у нас о Сухозанете, примерно, - держи язык за зубами; или вот об Адлерберге? Но, видите, вы давно оставили Россию, вы слишком ее забыли, и нам все кажется, что больно много напираете на крестьянский вопрос... не созрел...
- Будто?
- Ей, ей-с... Я совершенно согласен с вами, помилуйте, та же душа, образ, подобие божие... и все это, поверьте, теперь видят многие, но торопиться нельзя, преждевременно.
- Вы думаете?
- Полагаю-с... Ведь наш мужик - страшный лентяй... Он, пожалуй, и добрый малый - но пьяница и лентяй... Освободи его сразу - работать перестанет, полей не засеет, просто с голоду умрет. (274)
- Да вам-то что же за забота? Ведь вам, полковник, никто не поручал продовольствие народа русского...
Из всех возможных и невозможных возражений полковник наименьше ждал того, которое я ему сделал.
