Мишель Гримо
Город, лишенный солнца
Приношу искреннюю благодарность доктору Алену Бомбару
за благожелательное отношение ко мне и моей работе,
ценные советы и предоставленную документацию
1. ГОРОД
Альдо не стал втискиваться в переполненный лифт, а скатился вниз по лестнице и выскочил из подъезда.
Воздух был густым и липким, как кисель. Над городом висел плотный туман. Солнечный свет растекался во мгле, раздражая глаза отсутствием тени и красок. Стоял май, май без цветов и птиц. Альдо, сколько помнил себя, всегда видел над головой затянутое свинцовыми тучами небо, оно лишь бывало темнее или светлее - в зависимости от времени года.
Зеваки фланировали по главной улице между почтамтом и вокзалом, топтались на площади перед собором. Улица издавна называлась Прямой; каждый новый мэр считал своим долгом присвоить какой-то ее части имя очередного генерала или писателя, но для горожан она по-прежнему оставалась Прямой, никто кроме приезжих не обращал внимания на многочисленные таблички. Тротуары были забиты людьми, машины ползли черепашьим шагом. На перекрестке возле почтамта бурлила толпа больше обычного. Альдо с любопытством подошел ближе.
- Что происходит?
Никто не ответил. Поработав локтями, юноша протолкнулся вперед. Трое рабочих заканчивали установку нового автомата - полированного стального цилиндра с рядом круглых отверстий, похожих на иллюминаторы. Цилиндр венчал рекламный щиток:
ЖИВИТЕЛЬНЫЙ ВОЗДУХ!
Если вы устали, если вас мучит головная боль,
если вам стало плохо, сделайте глоток
ЖИВИТЕЛЬНОГО ВОЗДУХА! ЖИВИТЕЛЬНЫЙ ВОЗДУХ
вернет вам бодрость и хорошее настроение!
Ниже в красной рамке помещалась инструкция:
1. Прижмите лицо к краям отверстия, соответствующего вашему росту, и опустите в щель две монеты. Автомат выделит порцию кислорода, достаточную, чтобы сделать четыре глубоких вдоха.
2. Закройте глаза и дышите.
Проверив работу устройства, один из рабочих повернулся к толпе:
- Все, можете попробовать...
Лысый толстяк, сочтя, что обращение адресовано ему, устремился к цилиндру.
- Говорят, такие же штуковины установят возле вокзала и напротив нового кинотеатра, - заметил кто-то.
- Давно пора! В столице их уже не меньше, чем конфетных автоматов, раздалось в ответ.
- Наконец-то новинка добралась до провинции!
Подавленный увиденным, Альдо выбрался из толпы и побрел дальше, не заметив, как миновал окраины.
Альдо и любил, и ненавидел город. Тот тянулся вдоль узкой долины, рассеченной руслом Риу. Говорили, когда-то река кипела серебром форели. Бедная Риу! Теперь она четырежды в день меняла цвет. По утрам в нее стекали отработанные воды доменного производства, и река становилась коричневой. В полдень она синела от стоков химических заводов, потом становилась ярко-красной, а вечером по ней плыла белая пена, которую извергала фабрика картофельных хлопьев. Только в дни забастовок река обретала естественный черный цвет. В эту клоаку город окунал фасады своих серых домов, жители которых никогда не открывали окон, чтобы спастись от зловония.
