Пустоцвет. Танцующие в огне

Пускай мне ветер оперенье треплет,

А облака пусть закрывают путь.

И хищных птиц проклятие зависнет.

Я выбираю этой жизнь суть.

Быть тяжело, я многое узнала,

Да, камень часто бил мне под крыло.

Я не от жизни, а от подлости устала,

Но лишена надежды все равно.

И до тех пор, пока свободы ветер,

Передо мной ложится словно шаль.

Я буду за слова свои в ответе,

Мне ничего и ни на миг не жаль.

Темнота наползала отовсюду. Улицы едва освещались редкими фонарями. Часть стеклянных плафонов перебили беспризорные мальчишки, а к уцелевшим фонарщики часто не осмеливались подступаться сами. Слишком опасно было находиться в этой части города вечером или ночью. За несколько 'темных' лет здесь выросло целое поколение бедноты. Опасных, диких и юрких людей, готовых напасть на случайного прохожего даже за отсвет монетки.

Старая часть города, пронизанная густым мокрым туманом, зубастыми шпилями возносилась сквозь рваные небеса. Подходящая ночь для такого дела. Узкая и высокая тень скользила по стене. Словно догоняя ее, по улице торопливо семенила женщина. Она постоянно оглядывалась по сторонам и нервными движениями плотнее запахивала плащ. Из подворотни вынырнула смутная как холодный северный ветер фигура и схватила ее за горло. Притянула к шершавой каменной кладке и легонько об нее стукнула.

— Молчи, — тихий голос заставил одинокую жертву испуганно вздрогнуть. Высокий, широкоплечий незнакомец откинул капюшон с лица, — Куда шла?

Молодая женщина, чье лицо выбелили страх и тени, скривилась, но не ответила. Ее руки дрожали, и она спрятала их под плащ.

— Была у нее? У повитухи?

— Я… думала…

— Что думала? Хочешь его убить?!

— Как можно убить того, кто и так мертв? — спросила женщина. Голос ее разъедала горечь. Мужчина резко отпрянул. Движения его были необычайно быстрыми и порывистыми. Он замахнулся, словно собирался ударить, но медлил, а затем оперся ладонью о стену.

— Послушай. Если хочешь покоя и жизни для своих детей, сделай все, чтобы ребенок родился. Не люби, не ласкай, если так трудно. Но держи язык за зубами, женщина. Я слежу за тобой. Не пытайся больше избавиться от плода. Не забывай, с кем связалась. Выбора нет. Ты лишилась его, когда согласилась на сделку.

На западе небо расчерчивали лиловые и красные полосы. Еще немного и солнце зайдет, а на землю опустится душная августовская ночь.

Девочка сидела на полу, под окном. Молча. Для ребенка такого возраста выражение, застывшее на худом личике с острым подбородком, казалось слишком серьезным. Ее мать встревожено стояла у стола. Дом, в котором женщина жила с тремя детьми, находился на выселках, вдали от людей. До ближайшей деревни ходу пешком около часа. И если она слышала голоса поблизости, это значило одно — опасность.