Глава 1
В ОПУСТЕВШЕМ ШТАБЕ
На берегу речки Тихой стоит одинокий домик с единственным подслеповатым окошком. От старости он покосился. Но, точно понимая, что ему обязательно надо устоять, он упрямо прижался к земле, врос в нее, будто думает долго-долго жить.
Домик стоит на берегу речки Тихой, на краю поселка. Вблизи него нет построек. Штукатурка со стен обвалилась, из пазов торчат тряпки, пакля, бумага, мох… Последний ремонт домику делали мальчишки.
Над дверью едва держится на одном гвозде древко с обветшалым флагом. С чердака свисают оборванные и перепутанные провода. На высоком шесте, проволокой прикрученном к трубе, торчит заржавленный фонарь с выбитыми стеклами. Издали фонарь похож на скворечницу.
Домик огорожен удивительным забором. Доски, палки и жердины будто собраны со всего света — толстые и тонкие, короткие и длинные, из рассохшейся бочки и фанерного ящика, из оконного карниза и дверной филенки. Ограда покосилась, чуть стоит и зияет многими проломами.
Двор зарос лебедой и полынью. В углу — куча мусора; на ней бесцеремонно хозяйничают и бьются, докучливо зудя, большие зеленые мухи.
От домика в сторону речки — калитка. Дорожка к берегу густо заросла травой.
На речке, около моста, крик, смех и плеск. Ребята барахтаются в воде, лежат, согреваясь, на горячем песке, носятся друг за другом, с визгом ныряют с перил: и вниз головой, «ласточкой», и ногами вперед. А неудачники — животом, спиной, боком, кто как ухитрится. Чумазый рыболов наклонился над удочкой, не спускает глаз с прыгающего поплавка. Так и застыл в неудобной позе.
В степи пестреют платьица; оттуда доносятся голоса и песни — девчонки собирают цветы.
На улице в горячей пыли купаются куры. Злой индюк, напыжившись, охраняет индюшат и индейку. Со станционных путей доносится веселый рожок стрелочника; ему на разные голоса откликаются паровозы. Яркой, молодой зеленью манят подступающие к самому поселку сопки.
С опаской оглядываясь на дом лесника, из поселка выходит стайка ребят — надо вырубить удилища.
В безоблачном небе ослепительно сияет жаркое солнце. Всюду жизнь…
Только около домика нет никого. Тихо. И он чем-то неуловимым напоминает обессилевшую, безучастную ко всему большую птицу, сиротливо прикорнувшую на одинокой лиственнице.
Но вот открылась, ржаво скрипнув, калитка. Поспешно прикрыв ее за собой, Женя скользнул во двор, чуть улыбнулся, взглянув на домик, на фонарь и провода. На какой-то миг задержал взгляд на вывеске. Буквы были едва заметны, и только по памяти Женя прочел:
