Преисподняя. Адская бездна

Выражаю глубочайшую благодарность следующим людям.

Эмили Бестлер, одному из тех редких редакторов-кудесников, о котором мечтает каждый писатель, — редактору, который, засучив рукава, правит ваш стиль, укрощает сюжет, избавляя от южного акцента.

Слоуну Харрису, в равной степени джентльмену, гладиатору и пророку, — моему литературному агенту, который продолжает освещать мне путь и вести через пустыню.

По неизвестной причине агенты киностудий никогда не упоминаются в благодарностях книг — возможно, потому, что настоящие писатели якобы не жаждут внимания Голливуда. На самом деле именно мой замечательный агент, Джози Фридман, уже много лет помогает нам сводить концы с концами.

Величайший в мире рыбак Клифф Уоттс на протяжении трех десятилетий лечит и город Боулдер, и моих раненых персонажей. Было бы величайшей ошибкой обращаться к писателю по поводу операции на мозге.

И наконец, благодарю вас, Барбара и Хелена, за то, что столько лет отпускали меня во тьму ночи. Теперь пришла пора скакать навстречу заре.

На дне

Сей пропасти — иная ждет меня,

Зияя глубочайшей глубиной.

Грозя пожрать. Ад, по сравненью с ней,

И все застенки Ада Небесами

Мне кажутся.

Джон Мильтон.

Потерянный рай. Книга IV.

Перевод Аркадия Штейнберга

Айк сдался.

Он украдкой выскользнул из постели; на обнаженном теле в старых ранах и татуировках вспышками крошечных молний поблескивала пещерная пыль. У двери он остановился, прислушиваясь. Али была на восьмом месяце беременности и, похоже, обрела покой и сон, постепенно покидавшие Айка. Он не слышал ее тихого дыхания, только песню.

Больше месяца песня будила его среди ночи, всегда одна и та же, в исполнении женщины — а может, ребенка. У Айка не получалось определить ее жанр: то ли воинственный гимн, то ли баллада. Или песня смерти. Он понимал, что пора подводить черту — бездна зовет своего неверного сына. Время пришло.

Рюкзак ждал в гараже, за мусорным баком. Завтра приедут мусорщики. Айк привычно вытащил бак на дорогу — его последние обязанности в этом мире. Потом вскинул рюкзак на плечо и зашагал к залитым светом луны холмам.

Впервые услышав песню, Айк все свалил на свои обострившиеся чувства. Проведенные под землей годы изменили его, снаружи и внутри. Там, внизу, менялись все — одни больше, другие меньше, и Айк принадлежал скорее к первым. Бездна пощадила внешнюю оболочку и не изуродовала его, но превратила в полуживотное. Сегодня ночью, к примеру, он по шороху крыльев мог определить количество птиц на дереве. Луна в буквальном смысле притягивала его: гравитация ночного светила вызывала прилив спинномозговой жидкости. Айк слышал сердцебиение своего ребенка… еще формировавшегося в утробе матери.