С самого первого дня проходная чем-то напоминала Роману зону досмотра в крупном международном аэропорту после свершившегося теракта. Ровный строй железных арок детекторов, длинный ряд рентгеновских установок, утроенное число вооруженной охраны, хищные прицелы многочисленных камер и презумпция виновности каждого из присутствующих.
— Следующий, — равнодушно повторял Роман, стоя за аркой детектора, и подкреплял свои команды легким движением опущенного к полу автомата.
Проверка выходящих из "опреснителя" рабочих давно уже стала формальностью; жесткая система наблюдения, многочисленные видеокамеры, весовые детекторы, рентгены и охрана с правом применения боевого оружия в случае нарушении режима давно отучили рабочих рисковать, пытаясь вынести воду за пределы комбината. За те два месяца, что Роман провел на пропускном пункте, не случилось ни одного ЧП; изредка ловили за вынос, да и то — тихо, мирно, без скандала и по мелочи, сто-двести миллилитров.
Впрочем, вскоре ситуация могла измениться — власти не зря опасались волнений: шестую неделю держалась рекордно высокая температура, потребность в воде увеличивалась, а дневная норма оставалась прежней. Доведенные жаждой до отчаяния, рабочие могли начать рисковать, считая, что терять им нечего.
Роман внимательно наблюдал за тянущейся к его детектору очередью. Рабочие "опреснителя" казались похожими друг на друга: одинаковое выражение усталости на лицах, одинаковая форма темно-серого цвета, плотно облегающая тело — если захочешь вынести что-либо с комбината, в такой одежде на себе ничего не спрячешь. Не скрывала эта форма и достоинства фигуры — разглядывание хорошеньких работниц было одним из немногих развлечений охранников.
В соседней очереди мелькнуло знакомое лицо. Роман встрепенулся и окликнул стоявшего неподалеку охранника:
— Никита!
— Чего тебе? — отозвался тот, не оглядываясь, и повел дулом автомата, пропуская к выходу очередного рабочего.
— Никит, поменяйся со мной.
Невысокий рыжий парень приподнялся на цыпочки и вытянул шею. Углядев затянутую в серый комбинезон девушку с забранными в тугой хвост волнистыми выгоревшими волосами, понимающе усмехнулся и, пожав плечами, согласно кивнул:
— Ну, давай.
Пожалуй, у каждого из охранников имелся свой круг "любимцев" — рабочих "опреснителя", чьи лица они почему-то запомнили, кому улыбались, с кем здоровались или даже перебрасывались несколькими ничего не значащими словами.
Роман ими тоже обзавелся; к одной же, высокой худенькой девушке с золотистыми бровями и прозрачными светло-серыми глазами, питал особую слабость. И, хотя на все свои приветствия он не получил ни слова в ответ, Роман продолжал ей улыбаться и старался попасть именно к тому пропускному пункту, через который она проходила. Ребята об этом знали и не лишали его удовольствия лишний раз бросить пару слов приглянувшейся работнице.
