В этой книге вы познакомитесь с
Хансом Томасом, который читает книжку-коврижку по дороге на родину философии.
Его отцом, который родился в норвежском городе Арендале от немецкого солдата в конце Второй мировой войны. Когда будущий отец Ханса Томаса вырос, он ушёл в море, поступив юнгой на корабль.
Его матерью, которая стала европейской моделью.
Лине, бабушкой Ханса Томаса.
Дедушкой, немецким солдатом, которого в 1944 году отправили на Восточный фронт.
Карликом, который подарил Хансу Томасу лупу.
Толстой женщиной на постоялом дворе в Дорфе.
Старым пекарем, который дал Хансу Томасу стакан шипучки и пакет с четырьмя коврижками.
Предсказательницей-цыганкой и её очень красивой дочкой,
а также с раздвоившейся американкой, русским учёным, исследующим мозг,
Сократом, царём Эдипом, Платоном и болтливым кельнером.
А в книжке-коврижке вас ждёт встреча с
Людвигом, пришедшим в Дорф через горы в 1946 году.
Альбертом, оставшимся беспризорным после смерти матери.
Хансом Пекарем, потерпевшим кораблекрушение на пути из Роттердама в Нью-Йорк ещё до того, как он стал пекарем в Дорфе.
Фроде, потерпевшим в 1790 году кораблекрушение на судне, которое везло большой груз серебра из Мексики в Испанию.
Стине, невестой Фроде, оставшейся беременной, когда он уехал в Мексику.
Крестьянином Фрицем Андрé и торговцем Хайнрихом Альбрехтсом.
Колодой игральных карт, включающей Туза Червей, Валета Бубён и Короля Червей.
Джокером, видящим слишком глубоко и слишком далеко.
* * *
Прошло шесть лет с тех пор, как я стоял перед руинами древнего храма Посейдона на мысе Сунион и смотрел на Эгейское море. Прошло почти полтора века с тех пор, как Ханс Пекарь попал на тот загадочный остров в Атлантическом океане. И ровно двести лет, как судно Фроде потерпело кораблекрушение по пути из Мексики в Испанию.
Мне потребовалось заглянуть в далёкое прошлое, чтобы понять, почему мама сбежала в Афины.
Мне бы хотелось думать о чём-нибудь другом. Но я знаю, что должен попытаться записать всё, пока ещё ребёнок во мне не стал окончательно взрослый.
Я сижу у окна гостиной в нашем доме на Хисёе и смотрю, как с деревьев опадают листья. Они плывут в воздухе, а потом лёгким ковром покрывают землю. Маленькая девочка, как по воде, бродит по каштанам, они подпрыгивают и ударяются в изгородь.
Всё как будто распалось.
Когда я думаю об игральных картах Фроде, кажется, будто природа сошла с ума.
