Майор Левитин этой июльской ночью спал плохо. Тревожно, чутко. Наступающий день значил для него очень многое, по сути предопределял всю дальнейшую судьбу. Поэтому, наверное, и ночь выдалась особенной, дискомфортной, не принесшей полноценного отдыха. Андрей поднялся в половине пятого, хотя накануне завел будильник на 5.15. Проснувшись рано, он не мог больше находиться в постели. Ему необходимо было успокоиться и привести себя в надлежащую форму, чтобы начать акцию так, как он обычно начинал все свои дела, хладнокровно, без суеты. Начать и завершить, уже к вечеру став другим человеком.
Андрей открыл холодильник, достал из него бутылку коньяка, выпил сто граммов. Спиртное загнало тревогу внутрь, настроение улучшилось. Выкурив сигарету, майор направился в душевую комнату, одну на весь второй этаж офицерского общежития. Минут десять стоял под холодной водой. Странно, но именно это сочетание коньяка с душем приводило Левитина в состояние покоя. Вернувшись в комнату, майор тщательно побрился, оделся в полевую форму. На часах было 5.10. Андрей, отключив будильник и взяв с собой объемную спортивную сумку, вышел из общежития, повесив ключ от комнаты на щит рядом со спящей дежурной.
Снаружи было тихо и пусто. Воздух свежий, пока еще прохладный. Но это ненадолго. Не пройдет и часа, как гарнизон огласится топотом солдат подразделений, выведенных на утреннюю зарядку. Потом зашевелится и городок. Офицеры и прапорщики начнут собираться на службу, их жены — на работу в поселок. В общем, в гарнизоне начнется повседневная жизнь. Изменится и погода. Через два часа станет душно и пыльно, а ближе к обеду — жарко. На сегодня синоптики обещали, как обычно в это время года, до 30° выше нуля. Но это в тени. На солнце столбик термометра поднимется к самой верхней отметке. Майор легко переносил жару в отличие от многих своих сослуживцев, но солнечную погоду не любил. Ему, как уроженцу северной столицы, привычнее было ненастье. Привычнее и приятнее. Но место службы не выбирают, вот и приходится быть здесь, на Северном Кавказе, а не в родном Питере. Хотя что об этом думать? Сегодня его последний день в армии. Нет, его не увольняют в запас, он сам себя отправляет в отставку. В полную отставку!
Майор посмотрел на часы. Идти в часть было еще рано, и он присел в аллее на скамейку. Закурил.
Левитин вспомнил свое нелегкое детство. Отец — алкоголик, мать — посудомойка в заводской столовой. Постоянно хотелось есть. Мать старалась, чтобы сын ни в чем не был ущемлен, и, как ей казалось, она справлялась с этим. Но так казалось только ей. Андрей же ненавидел семью. За пьянство отца, за привычно усталый, какой-то ущербный вид матери, за то, что он не мог одеваться так, как большинство его ровесников, за то, что не имел денег даже на школьный завтрак. Одно отличало Андрея от сверстников. Он был красив, строен и силен. В драку лез без оглядки, нещадно избивая противника, даже если тот был старше его, и водил дружбу со шпаной. Приходилось драться и с ней. И никогда Левитин не уклонялся от стычки, за что заслужил уважение во всем районе. Его уважали и боялись. И он нравился девочкам. В том числе и соседке по парте школьной красавице Людмиле Крупович, к которой и сам дышал неровно. Он провожал ее из школы, по вечерам встречал, когда та возвращалась с занятий по музыке. Однажды, в десятом классе, как раз на Новый год, родители Люды уехали в гости к своим знакомым, оставив дочь в компании молодых людей того круга, вход в который Левитину был заказан. Но девушка пришла к нему. Вернее, позвонила, и Андрей встретил ее у своего дома. Как сейчас помнит, встретил ровно в 0 часов, когда в небе над городом вспыхнули созвездия салютов, извещая всех о том, что новый, 1988 год вступил в свои права. Было очень холодно, и Люда повела Левитина к себе домой. Андрей тогда впервые переступил порог ее квартиры. И вид жилища семьи Крупович поразил его. Такой роскоши он еще не видел. Собственная хата представлялась по сравнению с той квартирой хлевом. Людмиле было приятно видеть, какое впечатление она произвела на Андрея. Но девушке хотелось другого. И после двух бокалов шампанского одуревший от всего Левитин отнес Людмилу на руках в ее комнату. И вновь он был поражен. На этот раз тем, как Люда из невинной девицы, впервые познавшей мужчину, мгновенно превратилась в страстную, ненасытную и развратную даму. Не успела высохнуть кровь на простынях от первого контакта, как она начала выделывать такие вещи, что Левитин чуть не задохнулся в постели. Но и он оказался не слабаком, чего больше всего опасался. Андрей, так же потеряв голову, но сохранив мужскую силу, впал в безумие. Только через час они оторвались друг от друга, чтобы после короткой передышки вновь броситься в объятия. И так продолжалось до утра. В пять часов измученная Люда проводила до дверей тоже измотанного кавалера.
