Самойлович О.С.
Рядом с Сухим
Воспоминания авиаконструктора
От автора
Мне посчастливилось в течение 18 лет - с 1957 по 1975 год - работать под непосредственным руководством Генерального конструктора авиационной техники Павла Осиповича Сухого. Встречаясь с ним практически ежедневно, смею считать его своим Учителем, а себя - его учеником, имеющим право рассказать о нем как о человеке и конструкторе. Искренне уважая Павла Осиповича, все эти годы я старался следовать его манере работать, перенимать его опыт. Смею надеяться, что мне это отчасти удалось. Я попытаюсь рассказать и о нем самом - от бытовых моментов до принятия кардинальных технических решений, и о машинах, создававшихся как при нем, так и уже после его смерти. Быть может, за давностью лет, что-то будет изложено неточно в деталях, но за смысл событий ручаюсь. Должен признаться, что существует и еще одна причина, подвигнувшая меня на написание настоящих мемуаров... Читаем интервью Генерального конструктора ОКБ им. Сухого Михаила Петровича Симонова, опубликованное в "Неделе" ? 29/97, где он дает такую оценку Сухому и другим Генеральным конструкторам: "Павел Осипович... Что ж, выдающийся был специалист, но в жизни он своей фамилии соответствовал. Жесткий был человек. Нет, своим учителем я его назвать не могу... По сути, я знаю двух великих конструкторов - Бартини и Алексеева". Возмутило не то, что Симонов не считает Сухого своим учителем. Да и как он может так считать, если П.О. Сухой при жизни так и не подпустил его к себе! Задело вот что: как М. П. Симонов может создавать новое, отвергая все то, что сделано до него? Дерево не растет без корней! И еще. Не умаляя заслуг Бартини и Алексеева, в ряд великих конструкторов, в отличие от М. П. Симонова, я поставил бы Павла Осиповича Сухого. И это не требует доказательств. Превосходные самолеты, созданные под его руководством, говорят сами за себя.
Глава 1. Пролог.
Но сначала немного о себе и о том, как я пришел в авиацию. С 1929 г. наша семья жила в Калуге. Мой отец Сергей Иванович Самойлович работал преподавателем русского языка и литературы в 1-й образцовой школе. В начале 30-х годов его избрали председателем Секции научных работников г. Калуги, в которую в 1933 г. был принят Константин Эдуардович Циолковский. С тех пор наши семьи стали очень дружны. Мой отец постоянно опекал Константина Эдуардовича: добился предоставления ему нового дома, дважды сопровождал в Москву для получения ордена Трудового Красного Знамени и при выступлении по радио. Кроме того, отец написал о К. Э. Циолковском две книги. Что касается лично меня, то близкое знакомство наших семей позволяло мне по нескольку раз в неделю приходить к Константину Эдуардовичу. Мы обычно сидели в саду вместе с его внуками Костей и Веней, а он, расположившись в кресле-качалке, рассказывал нам об авиации и космонавтике. Правда, в эти годы он уже не так увлекался космонавтикой, его интересы перешли к воздухоплаванию, а особенно - к дирижаблям жесткой конструкции. Им были разработаны не только проект дирижабля, но и технология его изготовления из тонкой листовой нержавеющей стали с соединением отдельных панелей электросваркой. Все это я слышал собственными ушами и именно под влиянием этих лекций-рассказов Константина Эдуардовича решил стать авиаконструктором. Мне в то время было 8 лет. Никогда и никому я об этом не говорил. Неудобно как-то. И без меня сейчас к имени Циолковского причастными вдруг оказались очень многие (как к тому бревну, которое Ленин нес на субботнике). На моей памяти в эти годы он встречался только с профессорами Рыниным, Перельманом и председателем Осоавиахима Эйдеманом.
