«… Я, Печёнкин Геннадий Александрович, продаю свой дом в деревне Упеево Устиновского с/с Кимрского района, завещанный мне матерью, Ириной Ивановной Печёнкиной, 28 декабря 1983 г., за 650 рублей Новиковой Антонине Георгиевне, проживающей по адресу г. Москва Рижский проспект, 71, кв. 17.
Деньги в сумме шестьсот пятьдесят рублей мною получены от Новиковой А.Г. 24 февраля 1984 г. при свидетелях: Смирнов Андрей Егорович, Сагарсасу Марселино Диего Армандо Мерино, Волнухина Антонина Павловна.
Деньги отдала Новикова Антонина Георгиевна.
Деньги получил Печёнкин Геннадий Александрович. 24. 02.1984 г.»
— Вот и всё, — сказала секретарь сельсовета. — Поздравляю.
— А печать? — напомнила Антонина Георгиевна.
— Никакой печати не нужно, — терпеливо, но с готовностью повысить голос внушала секретарь. — Подписи продавца и свидетелей удостоверяют документ. Так везде. — добавила она миролюбиво.
Антонина Георгиевна промокнула платочком лоб.
— Геннадий, — строго попросила она. — К апрелю, пожалуйста, освободите дом. Мы въедем…
— Не боись, бабка, — Генка глянул с печальной злостью. — К апрелю пропаду. Сгину.
— То есть, как это сгинешь! Сгины…пропадать не надо. У тебя же родня есть.
— Сгинет, сгинет, Георгиевна, — успокоил свидетель Андрей Егорович, колхозный бригадир, — куда он денется.
Жена бригадира, свидетель Волнухина, безмолвно прикрыла веки.
Антонина Георгиевна с сомнением разглядывала расписку. Листок из школьной тетрадки в клеточку. Филькина грамота. И всё же… «Я потом обрадуюсь, — успокоила она себя, — вот только выйду на свежий воздух».
— Пойдёмте, Антонина Георгиевна, стемнеет скоро. Дорога скользкая, — торопил Марселино.
Марселино молодец, спасибо ему великое. Антонина Георгиевна знала его ребенком, — соседи по лестничной площадке. Худенький мальчик с глазами больного телёнка. Думала даже, что еврейчик. А, оказалось, вывезли его младенцем из франкистской Испании. Советская власть дала ему образование, и теперь он солидный человек, главный инженер, отец семейства. Прослышал случайно, какая у Антонины Георгиевны забота, и предложил:
— Поедемте, у меня концы в Калининской области.
— Так ведь зима? — удивилась Антонина Григорьевна. — Что там увидишь…
— Весной поздно будет — убеждал Марселино. — Всё раскупят. Да и цены подскочат.
На следующий день принёс фотографию. Бревенчатая изба на фоне леса. Четыре окошка с наличниками по фасаду. Высокая трава. Белоголовые дети на переднем плане.
