Пилот на войне - Александр Зорич

Пилот на войне

Война между Конкордией и Объединенными Нациями, возглавляемыми Российской Директорией, стала одним из крупнейших астрополитических потрясений третьего тысячелетия.В космосе сошлись бронированные армады. Сотни боевых звездолетов – линкоры, авианосцы, фрегаты, мониторы – обрушили друг на друга потоки стали и огня. Конкордианские десанты, воспользовавшись фактором оперативной внезапности, захватили ключевые планеты пограничья – Грозный, Клару, Лючию, Махаон.В эти страшные дни, когда судьба Отечества повисла на волоске, грудью на защиту России встали пилоты боевых флуггеров.

Читать Пилот на войне (Зорич, Жуков) полностью



Александр Зорич

Клим Жуков



Пилот на войне



Глава 1. Дебют "Дюрандаля"

Январь, 2622 г.

Город Полковников

Планета С-801-7 (код "Ямал"), система С-801



Профессор А.Т. Штерн: Да, вы не ослышались, именно это я и сказал: джипсы – не более чем высокоорганизованные насекомые.

Капитан I ранга М.Л. Яхнин: Вас не было на Наотаре...

Штерн: Отнюдь, я там был.

Яхнин: Вы отлично понимаете, о чем я. Так вот, если бы вы там были, если бы видели тех "насекомых", когда они жгли нас из рентгеновских лучеметов...

Штерн: При всем уважении к вам, товарищ, вашей компетенции явно недостаточно даже для того, чтобы отличить представителя отряда Coleoptera от Strepsiptera, о чем тут еще можно говорить?!

Яхнин: Тут еще можно говорить о том, что, при всем уважении, я набью вам морду!

Круглый стол "Вопросы, заданные вчера". Канал "Первый", октябрь 2631 года.



Ну, что же дальше, а? (Мой любимый вопрос.)

А дальше был Город Полковников. Также известный как Город Трех Звезд. Холодный, но гостеприимный

Кислородная маска на лице, парка на теле и унты на ногах – иначе можно себе что-нибудь отморозить. Право, под куполами Кастель Рохас было уютнее. Но там я был в гостях, а в Городе Трех Звезд – дома. Очень ценное ощущение!

Если смотреть сверху, наша цитадель дальнего внеземелья до боли напоминала Крепость Керсасп на Паркиде, откуда крылья судьбы вынесли меня до самого Восемьсот Первого парсека.

Насмотрелся я на Город Полковников от души, пока транспортная "Андромеда" нарезала круги перед посадкой на космодром Глетчерный. В те часы ваш покорный слуга пребывал в сильно измененном состоянии сознания. Только что я покинул нашу каюту на "Дзуйхо"...

Кажется, я сказал "нашу"? Оговорился...

Мою каюту. Теперь мою. Вдоль противоположной переборки вытянулась койка с небрежно смятым бельем, которое все еще хранило очертания тела Комачо Сантуша. Откидной столик. На нем – его планшет ужасно модной гражданской модели, заряженный музыкой, синема, фотографиями флуггеров и девчонок. Рядом две плитки жевательного табаку и манерка с табаком нюхательным. Вокруг – куча крошек той самой никотиновой смеси, что постоянно просыпал Сантуш в местах обитания.

Грезилось, что вот сейчас зашипит пневмоприводом дверь, войдет Сантуш и скажет:

– Не смотри на меня так! Сейчас я все уберу. Ладно, и пол подмету! Кстати, хочешь табачку занюхать?

А я привычно пошлю его куда подальше.

Не войдет. И не пошлю. Мой друг теперь, наверное, в том секторе рая, куда отбывают на побывку истребители.



Итак, "Андромеда" зарулила на стоянку и замерла. К нам обратился по трансляции пилот: