Врач — от слова врать. Аркадий Яковлевич заявил, что Королев обладает редкой психической болезнью. Врач прищурился от удовольствия, словно награждал пациента, и произнес почти шепотом: «Называется — писчий спазм! Это значит, вам надо… Тебе необходимо отказаться от своей профессии. Вы уже больше не сможете писать… Ну‑ка, ну‑ка, расскажи, так ведь получается? Зажмешь в пальцы ручку, натужно напишете полслова — и заклинивает. Хоть другой рукой подталкивайте — ничего. Дохлый номер. А лечить?.. Можно и вылечить. Спокойствием лечится. Нервишки шалят?.. Шалят!»
Так спрашивал и сам себе отвечал чернобровый и черноокий Аркадий Яковлевич Альтшулер.
Нет, не враль он, а почти друг. То на «ты», то на «вы» называет. А раз радовался он заболеванию, то радовался уникальности болезни. Ничего дурного, пустяк: писчий спазм — не злокачественная опухоль.
— Лучше всего помогают морские прогулки, купания, можно и амуры завести, — дурашливо хохотнул Аркадий Яковлевич. — Влюбляться только несерьезно, походя. И вот еще: листы южного дерева олеандра очень помогают сердечно — сосудистой деятельности… Листы, а не цветы… А так у тебя ник — каких органических изменений.
Альтшулер играл провинциального домашнего врача. Он всегда от скуки кого‑нибудь играл.
Володя Королев знал, откуда у него взялась нервная болезнь. От еще дневного вранья в газете. Аллергия на бумагу, диатез от домашней прокисшей жизни. Он и без самовлюбленного, милого Аркадия Яковлевича знал, что ему надо сменить обстоятельства, плюнуть на газету, иначе… Иначе в одно прекрасное время с сумасшедшим визгом он вопьется в глотку своего редактора, перекусит ему горло. А редактор?.. Он не виноват по сути. Тоже подневольный человек, которому надо зарабатывать тугрики для пропитания, для поддержки штанов.
Счастливо получилось, пофартило. В отделении Союза журналистов Володя Королев купил семидневную путевку по Греции. Именно туда, где растут, где благоухают кусты с франко — латинским звучным названием олеандр.
О Греции он знал только то, что там есть некий Пело- понес, гора Парнас, помнил то ли частушку, то ли стихи «Идет обоз с Парнаса, везет навоз Пегаса».
Королев ухайдакал на путевку все свои деньги, и те- перь‑то надо было это оправдать: лишиться писчего спазма, купить что‑нибудь, поглядеть этот самый Пелопонес.
Свою путевку Королев стал реализовывать еще дома. Как бы между прочим сообщил Генке с первого этажа: «А я в Грецию еду!» Мелкая слабость, дешевое хвастовство. Но так.
— Там, говорят, все есть?! — отбил пас Генка.
Потом надоело. Реакция знакомых была одна и та же: