Рыжов Олег Иванович, тридцати пяти лет от роду, преподаватель экономики в техническом вузе, терпеть не мог понедельники. Первый день недели казался ему тяжкой каторгой, двухпудовой гирей в портфеле. Вторник выглядел уже не так паршиво – семидневка брала разгон и неслась вперед курьерским поездом. После до боли коротких выходных – вот зверство! – приходилось тащить себя, такого неподъемного, на работу, толкаться в транспорте или, того хуже, топать в гараж седлать железного коня, норовившего в свою очередь отмазаться от трудовой вахты всеми возможными способами.
Но прежде надлежало выгулять собачку, карликового пуделя Тимку. В семье разделение труда: жена готовит завтрак, муж выводит пса. Опять же, переться с питомцем во двор равносильно самоубийству. Особенно, если погодка, как сегодня, моросит мелкий противный дождик. Не холодно, плюс восемнадцать, но отвратительно, мерзко, гадко, сыро, сопливо. Апатично, флегматично, пессимистично. Словом, препогано.
Под мелодичное напевание жены и радостное повизгивание Тимки Олег Иванович нацепил кроссовки, напялил легкую куртку поверх домашнего спортивного костюма и, пробормотав: "Гулять, изверг!", щелкнул замком.
Вялое намерение покурить во благе, пока тузик оправляется, пропало втуне. Едва нестриженая собачкина лапа ступила на землю, пудель стремглав припустил вглубь двора прямиком к мусорному контейнеру, отгороженному бетонной стенкой от напряженно гудевшей трансформаторной будки.
"Чертов пес! Только бы ухватить на помойке какую-нибудь гадость! Будто дома не кормят!" – с досадой подумал Олег Иванович и поспешил за улепетывавшим животным, машинально крикнул:
-Тимоха, фу!
Однако тот и не думал ничего хватать, остановился возле крайнего бака и завертелся на месте юлой, жалобно заскулил.
-Какого рожна тебе надо? – недовольно проворчал Олег Иванович, подходя.
Кроме повизгиваний пса ухо уловило посторонний звук, нечто среднее между хрипом и плачем. Пудель встал на задние лапы, а передними принялся скрести по металлическому боку емкости. Он всегда ломится таким образом в кабинет хозяина.
"Приглашает взглянуть! Дьявол! А если там труп? Вот едрическая сила! Влип! Да что за писк такой? Неужели…"
Оправдывались наихудшие предположения: на груде вонючих отбросов лежал белый слабо шевелившийся мешок. Превозмогая отвращение, Рыжов перегнулся внутрь бака, осторожно отвернул край ткани. Так и есть: внутри находился, подергивая конечностями, человеческий детеныш. Девочка. Беленькая, чистенькая, правда, обкаканная. Не имеющий отпрысков Рыжов почему-то решил, что ей недели три от роду. Явно искупанный и ухоженный ребенок, хорошо накормленный. Иначе как бедная малютка смогла бы пережить ночь в мусорном ящике?
