Удивительные похождения индийского селезня из городского парка

Индийского селезня из парка у Франтишкова вокзала не любила ни одна из птиц, с которыми он жил в одном домике на островке в центре пруда над искусственным водопадом.

Слишком уж много воображал о себе этот селезень — ведь на голове у него красовался хохолок из блестящих фиолетовых перьев. Селезень бродил по дорожкам парка всегда один, жил подачками прохожих и больше всего на свете любил бублики.

Насытившись ими, он важно возвращался в домик на острове к своим соплеменникам и забивался в угол, отвечая злобным кряканьем на замечания большой пекинской гусыни и старой лебеди.

— Вы отвратительное существо! — восклицала пекинская гусыня. — Почему вы не гуляете с нами по траве вокруг пруда? Ведь мы это делаем ради публики, пусть она любуется всеми нами. Никакого вида, когда один ходит здесь, другой там. Что же о нас станут думать люди, если мы не будем держаться все вместе?

— Этот кривляка воображает, — хрипло откликалась лебедь, — будто он красивее всех.

— Ну, не у всякого такая длинная шея, как у вас, — сердился индийский селезень. — Знаете, как говорят: шея долга, да разум короток. А сами небось воображаете, что вы — самая красивая? А что вы такое вытворяете, и понять невозможно! Прошлый раз я в себя не мог прийти, так вы меня изумили. Вы — сами белая, а лебедята у вас вывелись черные. Будьте так любезны, объясните-ка мне это. Такого позора не допустит ни одна из наших индийских уток. У нас с моей покойницей дети были такие разноцветные — сине-желто-зеленые. Такие же красавцы, как мы сами. А вы чем гордитесь? Может, тем, что вертите шеей? Да это просто комедия! Как только соберется побольше народу, вы сейчас же выплываете на самую середину пруда и вот вертитесь: и шею суете без всякой надобности в воду, и поворачиваетесь к публике, опять вертите шеей, а потом, на воде, на таком красивом фоне, начинаете всяких букашек искать на крыльях. А люди-то на вас дивятся!

— Этого она и хочет, — многозначительно говорила гусыня.

— Но вы торжествуете недолго, — продолжал индийский селезень. — Стоит вам выйти из воды, и вид у вас делается жалкий-прежалкий. Переваливаетесь с боку на бок. огромное брюхо еле волочите… А ваши короткие кривые ноги! И после этого вы еще так нахально в прошлый раз сказали бедному воробью, прилетевшему за крошками бублика: «Убирайся отсюда, наглец, не видишь разве, что я — красивейшая представительница водоплавающих?» Нечего сказать — представительница! Еле двигаетесь, брюхо толстое, шея длинная, вертите вы ею во все стороны, и она падает на землю. Я только диву даюсь и понять не могу, как вы ее до сих пор совсем не отвертели!