— Итак, товарищи, я собрал вас, чтобы сообщить… интересное известие.
Петр стоял у костра, держа в руках небольшой кусок известняка. Остальные, устроившиеся вокруг огня, смотрели на него снизу вверх.
— Садись, — подражая хорошо поставленному голосу педагога, сказала Марина. — Двойка. Свои мысли необходимо выражать своими словами.
Склонив голову набок, Петр с любопытством оглядел своих спутников. Деловитая, хозяйственная Марина сосредоточенно дула на ложку с горячей кашей, которую собиралась попробовать. Загорелая, с разгоревшимся от жара лицом, девушка пыталась быть серьезной, но это ей плохо удавалось. Зато Тимофей был предельно сосредоточен. Громадный увалень, он отвечал столь же неторопливо, сколь и мыслил. Секунд через пять, когда до него дошли слова Петра и Марины, он оторвал наконец взгляд от подвесного мотора, в котором копался, глянул на высившегося у костра командора. Потом Тимофей добросовестно провел ребром ладони под носом, оставил на щеке рыжий след масла:
— Ну…
Дзолодо не обратил на заявление Петра ровно никакого внимания. Он полулежал у костра. Его узкие раскосые глаза не отрываясь глядели на пламя. Петр искренне усомнился, слышал ли Дзолодо сказанное. Как всегда, он блуждал в дебрях шахматной мысли.
«Жаль, коли так», — решил командор. Интереснейшее известие, которое он собирался сообщить, касалось Дзолодо самым непосредственным образом.
— Ну! — протянул Тимофей. — Говори, что ли…
— Нам необходимо вернуться на развилку рек и идти вверх по Лосиной, а не по реке Солнечного луча, куда мы свернули. Ясно?
Марина зашипела, ожегшись кашей:
— Это плохая шутка, командор.
— Да… — среагировал Тимофей.
— А как же я? — Дзолодо сел. Его глаза необыкновенно округлились.
— Мы не можем изменить маршрут, — твердо сказала Марина. — Что за чепуха! Не пешком же пойдет Дзолодо до Высокого. И меня там дела ждут. Выдумает…
— Да, — подтвердил Тимофей. — Ерунда получается, командор.
Все замолчали.
Марина поднялась, захватила чайник и ушла к реке. Она считала заявление командора несерьезным.
В темноте на перекате плескалась вода. Слышался глухой перестук камней, которые течение волочило по дну. Стояла удивительная тишь. Такой никогда не было. В безветрии затаилась тайга.
Что-то неясное, скрытое темнотой, поднималось в поросшие тайгой горы из далекой долины.
Тревожно дрожал свет звезд. Они не мерцали, как обычно, а именно дрожали, словно их лихорадило.
Марине показалось, что на той стороне у воды мелькнули во тьме чьи-то горящие зеленым светом глаза.
Она готова была поклясться, что видела их на самом деле, и, возможно, так оно и было. На какое-то мгновение Марина ощутила себя в полном одиночестве, и тогда пришел страх.