Корепанов Алексей
Справимся сами
Нечаев издалека увидел темный предмет у правой обочины и затормозил. Остановив машину, он разглядел, ч т о именно лежало в свете фар перед радиатором "Москвича", поэтому прежде чем выйти обвел взглядом придорожные кусты и оглянулся. Придорожные кусты стояли темной стеной, а шоссе было пустынным. Он вышел из "Москвича", прислушался - с окрестных полей не доносилось ни звука - и осмотрел асфальт. Крови не было. Нечаев присел на корточки. Человек лежал ничком, вытянув руки вдоль туловища, повернув лицо к фарам и, казалось, спал. Его бородатое лицо было спокойно. Человек вздохнул, потерся щекой об асфальт, и Нечаев облегченно схватил его за руку, нащупывая пульс. Пульс был неторопливым и ровным. Нечаев принюхался, потолкал незнакомца в плечо - тот еле слышно застонал, не разжимая губ, но глаза не открыл. Нечаев выпрямился, еще раз растерянно осмотрел темные тихие окрестности, замер в надежде услышать шум мотора - но ничего не услышал. Шел первый час ночи - начинался понедельник, все давно спали, и только Нечаев из-за поломки задержался по дороге домой из далеких грибных мест.
Нечаев стоял над одетым в толстый свитер и аккуратные джинсы незнакомцем, не похожим на жертву дорожно-транспортного происшествия или пьяного - и колебался. Незнакомец казался спящим - но кто же этак спит на проезжей части? Скорее всего, бородач был без сознания.
Нечаев с трудом приподнял его, потащил к "Москвичу", не сообразив, что можно просто подъехать ближе. Отдуваясь, кое-как устроил на заднем сиденье. Бородач съехал вбок, уперся головой в стекло дверцы и замер, по-прежнему не приходя в себя. Нечаев осторожно повел "Москвич" вдоль обочины, то и дело косясь в зеркальце на незнакомца.
*
Заспанный пожилой врач в приемном покое окраинной больницы долго не мог взять в толк, чего хочет Нечаев.
- Понимаете, еду, а он лежит, - сбивчиво объяснял Нечаев.
Вроде и не зацепили, вроде и не набрался, а так - спит себе на асфальте. Толкал - не просыпается. Ну вот я его сюда.
- Ночью все должны спать, - сонно изрек врач, надел очки и
окинул взглядом коренастую фигуру Нечаева в помятом брезентовом
плаще, резиновых сапогах и старой вислополой шляпе, прожженной
лесными кострами.
По случаю раннего воскресного выезда в грибные места Нечаев был небрит. Последнее обстоятельство не ускользнуло от внимания проснувшегося, наконец, врача. Он с сомнением потер подбородок, покосился на телефон.
- И давно уже спит ваш э-э... товарищ?
- Да не товарищ он мне! - с досадой воскликнул Нечаев.
