Я шла, а за мной кто-то следовал. Издалека было непонятно, женщина это или мужчина. Не обращая внимания, я продолжала идти вперед.
Утром, оставив гостиницу, располагавшуюся в бухте, я направилась к краю мыса. Ночь я провела в местном маленьком отеле, который держали мужчина и женщина, по виду мать и сын.
Дорога от Токио заняла 2 часа, и когда в 9 часов я добралась до места, двери гостиницы были уже закрыты. Фасад здания напоминал собой скорее жилой дом: около крыльца были выставлены несколько вазонов с причудливо изогнутыми соснами, на низких металлических воротах отсутствовала даже вывеска с названием, только одиноко висела потертая табличка, на которой черной тушью было написано «Суна».
— Суна, — необычная фамилия, — заметила я.
— Здесь таких несколько, — ответила хозяйка.
У сына хозяйки было много седых волос, но на вид он был не старше меня, чуть больше сорока пяти.
— Завтракать будете? — спросил он, и в его голосе мне послышалось что-то знакомое, хотя я определенно не встречалась с этим человеком раньше, и даже если предположить, что его голос напоминал мне кого-то, то кого именно, я тоже не могла вспомнить. Знакомое слышалось не столько в звуке, сколько в вибрации, звучащей в самой его глубине.
— Не буду, — ответила я. Сын вышел из-за конторки, предложив следовать за ним. Он проводил меня до комнаты в конце коридора.
— Я приду приготовить вам постель. Ванна внизу, — сухо объяснил сын и вышел, я отодвинула тонкую занавеску, и сразу показалось море. Слышался шум волн. Луна скрылась. Я напрягла зрение, пытаясь разглядеть прибой, но света фонарей не хватало. В комнате, которую, по-видимому, готовили заранее, было душно от жары. Я открыла окно и впустила прохладный воздух.
В ванной, находящейся в подвале, царил полумрак. Время от времени с потолка падали капли воды.
Я подумала о Сэйдзи. Он говорил, что сегодня останется в Токио, будет ночевать на работе. Я пару раз слышала про комнату отдыха для сотрудников, но мне никак не удавалось представить это место. Маленькая комнатка, в которой кроме кровати ничего нет. Всего в здании фирмы было три таких помещения. Закрытая на ключ комната являлась знаком того, что там кто-то спит. Я, которая никогда не работала в фирме, не могла вообразить ничего, кроме места, напоминающего больничную палату. Сеточная койка, покрытая коричневатым одеялом, завешана шторкой. На полу, гулко отдающем каждый шаг, стоят тапочки; в изголовье — кнопка вызова медсестры и табло термометра.
— Нет, совсем не так, просто комната с низким потолком, в которой особенно ничего и нет. Так, валяются старые журналы, — сказал Сэйдзи, кривя рот в улыбке. Сэйдзи смеялся беззвучно, при этом приходили в движение только щеки. Я так и не привыкла к этому, но его манера смеяться была мне уже хорошо знакома.
