Иллюзия любви. Сломанные крылья

— У меня на правом рукаве пиджака пуговка висит буквально на одной нитке. Если тебе не сложно. — Не глядя на жену, Леонид протянул в её сторону тёмно-синий полосатый пиджак и озабоченно посмотрел на огромную гору вещей, в беспорядке брошенных на диван.

— Если помнишь, мы вчера с тобой развелись, и я больше не обязана пришивать тебе пуговицы и штопать носки. — Прижавшись спиной к косяку двери, Надежда сложила руки на груди и с усмешкой посмотрела на своего бывшего мужа, буквально утонувшего в рубашках и коробках с обувью, уже не умещавшихся на разложенном пружинном диване.

— Не могу же я упаковать вещь, заранее не пригодную для употребления? — В глазах Леонида появилось неподдельное удивление. — По-твоему, недостаточно того, что все мои пиджаки и брюки теперь придётся утюжить заново, так пусть они ещё будут с оторванными пуговицами и засаленными локтями, так, что ли?

— На основании чего ты предъявляешь мне претензии? Со вчерашнего дня мы с тобой абсолютно чужие люди, и мне глубоко наплевать, на скольких нитках болтается твоя пуговица, на одной или на двух. Я больше не собираюсь тебя обслуживать.

— Зачем же утрировать? Речь идёт не об обслуживании. — Брови Леонида выгнулись дугой. — Список необходимых вещей был составлен мною заблаговременно и лежал у тебя на столе ещё две недели назад. И уж если на то пошло, если ты настолько принципиальная, — он выдержал паузу, — тогда наш брак был всё ещё действителен, и, согласись, я в качестве законного супруга имел полное право рассчитывать на то, что все мои вещи будут приведены в порядок. Но, увы, как я вижу, этого не случилось, — сложившись в колечко, его губы, словно вздёрнутые на узенькую тугую резиночку, покрылись ровными частыми складочками. — Мало того, что практически все мои носильные вещи находятся в непригодном состоянии, многое из того, что было мной указано и помечено как особо важное, отсутствует в принципе.

— И в чём же тебя, бедного, ущемили? — оценивающе взглянув на горы тряпок и коробок на диване, Надежда презрительно усмехнулась. — По-моему, всё, что можно, включая носовые платки и запасные шнурки, ты уже сложил.

— Оставь свои глупые ухмылочки для другого случая, — скулы Леонида напряжённо дёрнулись. — Я веду разговор вовсе не о носовых платках и туалетной бумаге, а о более ценных вещах, и ты прекрасно знаешь, о каких, просто предпочитаешь корчить из себя наивную дурочку, видимо, рассчитывая на то, что я постесняюсь изложить свои претензии вторично. Но только со мной, моя милая, такие штучки не пройдут. — Последнее слово он произнёс особенно твёрдо и с удовольствием. — Помимо носильных вещей, в списке было указано кое-что ещё.