Закат Империи. От порядка к хаосу

Моей жене

В те годы дальние, глухие, В сердцах царили сон и мгла...

<...>

Какие ж сны тебе, Россия, Какие бури суждены?..

Но в эти времена глухие

Не всем, конечно, снились сны...

<...>

Но в алых струйках за кормами

Уже грядущий день сиял.

И дремлющими вымпелами

Уж ветер утренний играл.

Раскинулась необозримо

Уже кровавая заря, Грозя Артуром и Цусимой, Грозя Девятым января...

А.Л. Блок

История пореформенной России продолжалась не­сколько десятилетий. И у каждого десятилетия была особая физиономия. «Новые люди» 60-х годов были нетерпеливы и фанатичны: они проявляли исступленную веру в светлое будущее и были нетерпимы к тем, кто не разделял их ради­кальных воззрений. Каждый, кто пытался оспаривать их убеждения, безоговорочно зачислялся ими в стан реакцио­неров, с которыми «новые люди» не желали иметь ничего общего. В прошлом — далеком и недавнем — они видели только позор и не желали слышать ни о какой преемствен­ности с минувшим. В их системе ценностей существительное «прошлое» всегда употреблялось вместе с прилагательным «позорное»: былое по определению было только постыдным. Таков был краеугольный камень в построении их картины мира. Они мифологизировали будущее и, следуя установкам Николая Гавриловича Чернышевского, упорно старались переносить элементы будущего в настоящее. Однако эти прививки будущего, например коммуны, не приживались в настоящем. Но неудачи в практических вопросах никак не сказывались на воодушевлении «шестидесятников» и не поколебали их идеалы. Исступленный фанатизм был превосходной защитой от реальной жизни с её насущными проблемами. Уже в начале 70-х годов образованные люди пережили крушение идеалов предшествующего десятилетия и ощутили надлом. Утопические попытки примирить труд и капитал, обойтись без эксплуатации человека челове­ком и без извлечения прибыли капиталистом — все эти построения не получили, да и не могли получить практи­ческого воплощения и закончились крахом. В то же самое время жизнь не стояла на месте, бег времени продолжался вне зависимости от результата идейных споров, и каждый день приносил всё новые и новые подтверждения крепну­щей власти денег в жизни русского общества. Капитал, со­гласно Карлу Марксу, — это самовозрастающая стоимость.

Русская интеллигенция воочию наблюдала процесс этого фантастического самовозрастания, но совершенно не пони­мала механизма этого процесса. Человек новой формации, вольнопрактикующий адвокат Куницын, персонаж драмы Алексея Феофилактовича Писемского «Ваал» (1873), с не­скрываемой завистью говорит о капиталистах: «Я сам тебе про себя скажу: - я ненавижу этих миллионеров!.. Просто то есть на улице встречать не могу, так бы взял кинжал, да в пузо ему и вонзил; потому завидно и досадно!.. Ты, черт возьми, год-то годенской бегаешь, бегаешь, высуня язык, и все ничего; а он только ручкой поведет, контрактик какой-нибудь напишет, — смотришь, ему сотни тысяч в карман валятся!..»