Андрей Ковтун
БАРАНОВА БАЛКА
Повесть
Андрей Ковтун пока не член Союза писателей. Но разве принадлежность к авторитетной организации литераторов гарантировала кому-нибудь признание и читательский успех? Каждая книга - первая она или двадцатая - это дебют, ей приходится наново, как весеннему ручейку, пробивать дорогу к человеческим сердцам и душам и уже через них - в безбрежное литературное море.
Андрей Ковтун дебютировал в журнале "Пионерия" в 1985 году повестью "Баранова балка" - произведением о судьбе трудного подростка-старшеклассника. Хорошее знание современной школы, ее проблем (автор в недавнем прошлом - учитель) помогло ему создать глубоко реалистичное произведение с умело закрученным, почти детективным сюжетом.
Литератора отличает уверенность почерка, доброта и доверие к своим героям, смелость в выборе темы - для начала, согласитесь, немало. Но пусть вас убеждает в этом сам автор, ему слово.
Вовку Калашника из седьмого "А" вызывали к директору.
Грехов за ним водилось великое множество, и он не сразу сообразил, о чем будет речь. Но когда в кабинете Степана Петровича увидел Половкина, понял все.
"Вот куркульская морда! Еще и жаловаться пришел"- зло подумал он и приготовился огрызаться.
Кроме Половкина, у директора сидели еще двое: их классный руководитель Юрий Михайлович и лейтенант из детской комнаты милиции Галина Степановна. Взглянув на нее, Вовка затосковал. Он по опыту знал, что сейчас начнется тягучий и нудный разговор. Она задаст ему тысячу вопросов, а в конце станет угрожать спецшколой. Так было уже не раз, так будет, наверное, и сегодня.
- Ну что, Калашник? - начала Галина Степановна. - Опять фокусничаешь?
Вовка переступил с ноги на ногу и уставился в окно.
- Нет, ты не отворачивайся, Калашник. Ты отвечай.
Вовка по-прежнему молчал, но Галина Степановна была терпелива. Она знала, что главное в разговоре с подростками - это выдержка.
- Напрасно ты молчишь, напрасно. Только себе хуже делаешь.
- Так, а что отвечать? - отозвался наконец Вовка.
- Отвечай, как ты докатился до такой жизни. Дерешься, бродяжничаешь, а теперь вот людям окна бить начал.
- Во! - подхватил Половкин. - Пусть про окна расскажет.
Вовка скривился и даже фыркнул немного, чтобы показать полное свое неуважение к этому типу.
Галина Степановна, увидев это, сокрушенно покачала головой:
- Значит, еще и фыркаешь? Нанес человеку материальный ущерб и еще фыркаешь?
Вовка по-прежнему продолжал смотреть в окно, но лицо его уже начало медленно покрываться белыми пятнами, будто лишаями.
"Кого она защищает? Ведь это же самый настоящий куркуль", - думал Вовка, и от этой очевидной несправедливости в нем поднималось желание и говорить, и делать все наоборот.
