Я хочу выразить благодарность людям, чье желание помочь вытаскивало меня из непроходимых, казалось бы, тупиков:
Вадиму Гапонову, давшему мне Джокера;
Татьяне Орловой, моему первому редактору;
Олесе Меркуловой за консультации в музыке;
Вере Черных, за консультации в ботанике;
Маргарите Атрошенко, за консультации в медицине;
Брайану Кэмпбеллу, за консультации в фехтовании;
Юлии Архитекторовой, за ее стихи и баллады, которые я использовал;
Алине Бурцевой, за помощь в нейминге и геральдике;
Артему, Николаю и Нурии Опрятиным, за помощь в создании игры;
Юлии Зубовой, за иллюстрации;
Ирине Батрак, без которой не состоялись бы эти книги.
Двор был залит июньским солнцем. А небо сегодня оказалось такое синее, что Санька зажмурился от удовольствия. Ожидание встречи с новым и неизведанным зазвенело в нем, и, поддернув шорты, он спрыгнул с крыльца, сразу промочив в росе сандалии.
По дороге, огражденной домами с палисадниками и зарослями чертополоха, тарахтел трактор. Пора было взлетать. Перекинув ключ зажигания, Санька прогрел мотор, проверил воображаемые рули-закрылки и устремился в разбег. Бежать в сырых сандалиях было неудобно, но они быстро просохли.
Огибая коровьи лепешки, он несся мимо кустов и покосившихся столбов. В стрекоте кузнечиков слышался ровный гул хорошо отлаженного двигателя. Вокруг было безлюдно. Только чей-то пес придушенно взвыл и с хриплым лаем бросился на забор. Но самолет уже набрал скорость, дома слились в пеструю мозаику, и поэтому «летчик» ничего не заметил. Увлекшись, он обратил внимание на опасность, лишь заслышав резкий, пронзительный свист.
Их было трое, и они шагали на него плечом к плечу. В середине шел коротко стриженный коренастый крепыш в растянутых на коленях тренировочных штанах и когда-то белой футболке. Второй, толстогубый увалень в похожем наряде, дожевывал зеленое яблоко. Последний, одетый в рубашку и шорты, был тонкий и взъерошенный, как Санька, с моделью самолета в руках.
Пытаясь избежать столкновения, «пилот» переместился к обочине. Мальчишки, будто случайно, сдвинулись туда же. Санька замедлил ход, но расстояние сокращалось неумолимо. Наконец, когда между ними осталось несколько шагов, все четверо остановились.
Крепыш, смерив Саньку глазами-буравчиками, спросил:
— Это ты, что ли, приехал вчера из города?
— Я, — с вызовом ответил тот. — А что?
— Дай ему раза, Мишка. Нечего разгуливать по нашей деревне, — громко чавкая, сказал толстогубый.
Драться Санька не любил. Хотя то и дело приходилось, так что за два школьных года он привык относиться к этой стороне своей жизни как к неизбежной неприятности. Он нечасто побеждал в драках, но решимость защищаться до последнего обычно остужала пыл соперников.
