Наконец солдаты угомонились и, прихватив двух девок посмазливее, а также хоть сколько-нибудь ценную мелочь, помчались обратно. Мелочовку разделили между собой, а девок уволокли в казарму. На третью ночь одна из них покончила жизнь самоубийством. Второй повезло меньше, и я старался не встречаться с ней взглядом. Хотя и она тоже через некоторое время исчезла.
Насколько меня радовали успехи Ниаминаи в учебе, настолько же огорчали собственные. Оказалось, к некромантии я неспособен совершенно. Не то что высшую нежить – банального зомби не могу поднять, даже если жертву специально подготовить и убить с соблюдением всех ритуалов. С простейшим вызовом духа – та же ситуация. Но я все же продолжал читать трактаты по некромантии – вдруг мне придется встретиться с кем-нибудь из «повелителей мертвых» в бою.
– Чем это вы так увлеклись, коллега? – На страницу упала тень. – Середина ночи уже. А, работа Данира.
– Да, и особенно меня радует дарственная надпись про «друга и наставника».
– Какое-то время мы с мэтром Гейтеном действительно дружили, пока он работал в Хольцбурге.
– Норман Гейтен ему случайно не родственник? Он у меня магию артефактов преподавал. – Я аккуратно закрыл книгу и отложил в сторону.
– Внук. А он сейчас преподает в академии? И тоже не взял приставку к имени – весь в деда! – Из-под капюшона послышался свистящий «смех».
– Хм, действительно. Если мэтр Гейтен магистр (а он магистр!), то должен носить перед именем приставку «ней». Как-то я не обращал на это внимания. Выходит, это у него наследственное?
– Данир был одним из величайших артефакторов-теоретиков последних лет. И учтите, коллега, я имею в виду не одну сотню лет. Архимаг лично пригласил его поработать в Эрании. А мальчик как раз потерял первую жену и рад был сменить обстановку. К тому времени он уже был весьма заметным ученым, хоть и очень слабым магом. Конечно же ему предложили степень магистра и прилагающийся к нему титул. «Магистра» он принял, а вот приставку к фамилии добавлять отказался наотрез. Был у него такой пунктик – парень простолюдин и выкарабкался с самых низов. Гордился этим и всячески подчеркивал. Когда оказалось, что его сын не унаследовал магического дара, сильно горевал. И как оказалось, зря. У Олафа был великий талант инженера (тебе понятно это слово?), и он здорово помог отцу при воплощении теории конструктов, так сказать, «в железе». После смерти Данира я не поддерживал отношений с их семьей, но рад узнать, что внук пошел по стопам своего знаменитого предка.
– Скажите, мэтр, а почему у вас большинство книг написаны от руки? Не вы ли автор сего богатства?