Невестин Кулак был примерно втрое больше, чем Большие Грыщи. Немудрено – здесь земля позволяла прокормить и еще большее количество народу, но хозяйство жители вели без фанатизма, пополняя рацион охотой и собирательством, то есть тем, что давал лес. В этом можно было убедиться с первого взгляда – вышедшая навстречу женщина, зрелая, в летах, была одета в весьма колоритный костюм, в котором органично сочетались ткань и красивые кожаные вставки. Тисненый ровдужный[15] пояс с бахромой оттягивали ножны небольшого ножа, подобного же толка кожа пошла и на изумительные сапожки, от которых пришли бы в восторг все модницы Каракола[16]. Держалась женщина уверенно и доброжелательно, безо всякого следа настороженной подозрительности.
– Легкого пути, незнакомец. Я Билара Майо, мать этого сорванца и Рука большухи нашего селения. Зерно, орех и вода, путник.
Признаться, я несколько завис. Последняя фраза явно что-то означала, но что? Хм, учитывая возможную мифологичность сознания местных жителей… Зерно и орех… О! Точно, это символизм в чистом виде. Зерно растет в поле, орехи – в лесу, ну а вода питает вообще всю жизнь. Таким образом, Билара предлагает то же самое гостеприимство, только в весьма красивой и поэтичной обертке. Кстати, а где в этой схеме мясо? Гы! Получается, местные такие прононсы понимают на раз – вот что значит культурный контекст! Но хватит тормозить, пора бы уже что-то и ответить.
– Мир вам, люди, теплых дождей и щедрых полей. Я, Карадмир-озан из Ялчина, с радостью узнаю вкус вашей воды.
– Идем, Карадмир.
Женщина улыбнулась, развернулась и пошла впереди, показывая дорогу. Длинные, до середины икр, юбки покачивались в такт движениям полных бедер, прямая спина и развернутые плечи поднимали и без того высокую грудь, выкормившую не одного ребенка. Да уж, бывает же! Вроде ничего такого не делает, просто идет, но волна магнетизма от нее шибает такая, что впору в танке прятаться. В молодости она наверняка одним взглядом могла сделать из парня либо тряпку, либо героя.
А вот большуха мне не глянулась. Властная, красивая, статная, но что-то свербело у меня внутри при взгляде на нее. Звали ее Колина Райо, из оговорок я сделал вывод, что занимала она свой пост не так уж давно, может, года три… И ассоциировалась она у меня с дуплистым деревом. Ствол еще крепок и красив, но в сердцевине уже свила гнездо мраморная гниль. Не знаю, почему мне так казалось – никаких видимых признаков чего-то такого Колина не демонстрировала, но своей чуйке я привык доверять и потому держался вежливо и дружелюбно, однако внутренне был насторожен до предела.