Напротивъ помѣщалась ея племянница Долоресъ, засученные рукава которой обнажали прекрасныя руки, небрежно игравшія чашками вѣсовъ; она кокетливо улыбалась съ цѣлью показать свои ослѣпительные зубы всѣмъ добрымъ горожанамъ, которые, привлеченные прелестью этого милаго лица, приходили сами выбирать себѣ рыбу, чтобы унести ее въ хорошенькихъ тростниковыхъ сумочкахъ съ красными каймами.
Росарія помѣщалась съ той же стороны, какъ и матушка Пикоресъ, но немножко подалѣе, черезъ два стола отъ старой торговки; она аккуратно разложила свой товаръ, такъ что наиболѣе свѣжій сразу бросался въ глаза.
Итакъ, обѣ невѣстки все время находились лицомъ къ лицу и каждый разъ, какъ встрѣчались взглядами, отворачивались съ видомъ презрѣнія; но тотчасъ ихъ взоры опять начинали искать другъ друга и гнѣвно скрещивались, точно шпаги. Въ это утро у нихъ еще не было предлога начать свою ежедневную ссору. Но предлогъ явился, когда красивая Долоресъ, улыбками и позвякиваніемъ блестящихъ, точно золото, вѣсовъ, превлекла къ себѣ покупателя, который торговалъ что-то у Росаріи.
Послѣдняя, – сухая, нервная и болѣзненная, – взъерошилась, какъ худощавый пѣтухъ, блѣдная отъ бѣшенства и лихорадочно сверкая глазами. «Ахъ, есть ли силы терпѣть? Скверная тварь! Отбивать у честной женщины ея постоянныхъ покупателей! Воровка!.. Хуже воровки»!
Та, величественная на видть, приняла позу царицы и своимъ изящнымъ носикомъ потянула въ себя воздухъ: «Кто это воровка? Она? Нечего такъ сердиться, душа моя! На рынкѣ всѣ другъ друга знаютъ, и людямъ хорошо извѣстно, съ кѣмъ они имѣютъ дѣло».
Этотъ отвѣтъ привелъ въ восторгъ весь рыбный рядъ. Обычная комедія начиналась. Торговки обмѣнивались лукавыми взглядами и забывали о своемъ дѣлѣ. Покупатели собирались въ кругъ и улыбались отъ удовольствія, радуяся случаю, дарившему имъ такое зрѣлище. Полицейскій, который было сунулся въ галлерею, благоразумно удалился, какъ человѣкъ опытный; а матушка Пикоресъ подняла глаза къ небу, возмущенная этимъ раздоромъ, которому не видѣла конца.
– Да, воровка! – повторяла Росарія. «Это извѣстно: у той страсть отнимать все, что принадлежитъ другой! Доказательство на лицо; на рынкѣ Долоресъ крадетъ у нея покупателей, a тамъ въ Кабаньялѣ – кое что другое… Другое: негодяйка хорошо знаетъ, что именно… Какъ будто этой злой скотинѣ мало своего Ректора, барана болѣе слѣпого, чѣмъ кротъ, неспособнаго даже видѣть, что у него на собственномъ лбу!»
Этотъ потокъ оскорбленій разбивался о высокомѣрное спокойствіе Долоресъ. Красивая рыбница видѣла, что всѣ сосѣдки кусаютъ губы, подавляя сильнѣйшій хохотъ при этихъ намекахъ на нее и на ея мужа; не желая забавлять собою весь рынокъ, она притворялась равнодушной.